Уклінно просимо заповнити Опитування про фемінативи  


‹‹   Головна





ВИБРАНІ ДОКУМЕНТИ З МАТЕРІАЛІВ СЛІДЧИХ СПРАВ ЧЛЕНІВ КИРИЛО-МЕФОДІЇВСЬКОГО ТОВАРИСТВА




№ 1

1847 р. березня 17. — ВІДНОШЕННЯ КИЇВСЬКОГО ВІЙСЬКОВОГО ПОДІЛЬСЬКОГО І ВОЛИНСЬКОГО ГЕНЕРАЛ-ГУБЕРНАТОРА Д. Г. БІБІКОВА ДО НАЧАЛЬНИКА III ВІДДІЛЕННЯ ІМПЕРАТОРСЬКОЇ КАНЦЕЛЯРІЇ О. Ф. ОРЛОВА 2, В ЯКОМУ ПОВІДОМЛЯЄТЬСЯ ПРО ІСНУВАННЯ ТАЄМНОГО СЛОВ’ЯНСЬКОГО ТОВАРИСТВА В м. КИЄВІ


Секретно


Его сия[тельст]ву гр. А. Ф. Орлову


Милостивый государь гр. Алексей Федорович!


Студент Киевского университета Петров 3 3 сего марта донес попечителю Киевского округа 4, что он подслушал однажды на квартире чиновника Гулака 5 разговор помещика Полтавской губ. Савича 6 о превосходстве представительного правления, которое опровергал преподаватель истории в университете Костомаров 7, и познакомился с Гулаком, чтобы выведать ближе его мысли, и от него узнал, что существует будто бы Славянское общество, имеющее значительное развитие как в России, так и у других славянских народов, что центр его в Москве и многие члены путешествуют по России для его распространения, получил от Гулака устав 8 этого общества, видел у него кольцо с надписью во имя св. Кирилла и Мефодия 9, был на чтении при вышедшем из Киевского университета бывшем студенте Навроцком 10 разных сочинений, писанных в либеральном духе (В том числе стихи художника Академии художеств, живописца Шевченко.11Прим. док.) и, наконец, узнал, что общество, имея целью (единение славян в представительном образе правления, предполагало действовать на юношество как в гражданских, так и в военных учебных заведениях.

Далее Петров не мог следить за развитием этого общества, ибо, может быть, с помянутою целью Савич уехал за границу, Гулак — в С.-Петербург, а Навроцкий — Полтаву для поступления в тамошний кадетский корпус. Все поименованные им лица суть уроженцы Полтавской губ. Гулак учился в Дерптском университете, был писцом в моей канцелярии с употреблением для переводов древних бумаг по Комиссии разбора актов 12 и ныне перешел на службу в канцелярию Совета С.-Петербургского университета. Присяги от него, Петрова, не требовали, студентов и поляков не замешано, и он у Гулака их не видел.

Поспешая довести о сем до сведения вашего сиятельства и представляя доставленный Петровым устав, честь имею присовокупить, что я полагал бы, не угодно ли будет приказать находящегося ныне здесь Гулака обыскать и, если у него найдутся подозрительные бумаги или по допросам окажется, что в Киеве находятся его соучастники, или там получил он первые мысли и идеи о помянутом обществе, то его арестовать и отправить в Киевскую крепость 13 в тамошнюю следственную комиссию для улик, допросов и дальнейших на месте указаний и открытий.

Представляя таковое мнение мое на благоусмотрение вашего сиятельства, имею честь покорнейше просить принять уверение в совершенном моем почтении и искренней преданности.


Дмитрий Бибиков


17 марта 1847 г., № 854, С.-Петербург



Помітка про одержання: 17 марта 1847 г.


Ч. I, арк. 1, 2. 14 Оригінал.

Опубл.: Т. Г. Шевченко. Документи і матеріали до біографії (1814 — 1861). — К., 1975 — С. 152 — 153.


Кирило-Мефодіївське товариство: У 3 т. — К.: Наук. думка. 1990. — Т. 1. — С. 21.









2 Орлов Олексій Федорович (1786 — 1861) — російський військовий і державний діяч, дипломат. У 1825 р. брав участь у придушенні повстання декабристів, за що одержав титул графа. У 1844 — 1856 рр. — шеф жандармів і головний начальник III відділення імператорської канцелярії. Керував слідством і розправою над членами Кирило-Мефодіївського товариства. З 1856 р. — голова Державної ради і Комітету міністрів.

3 Петров Олексій Михайлович (1827 — 1883) — студент Київського університету, за доносом якого були заарештовані члени Кирило-Мефодіївського товариства. За цю «послугу» у травні 1847 р. зараховано на службу до III відділення. В березні 1849 р. за викрадення документів 1-ї експедиції канцелярії III відділення посаджено в Олексіївський равелін. У жовтні 1850 р. після зізнання відправили на службу в м. Олонецьк, видавши на витрати 300 крб. сріблом (крім 300 крб., які він одержав за донос). О. М. Петров написав спогади, в яких намагався заперечити свою роль донощика на членів Кирило-Мефодіївського товариства (Див.: наше видання: т. 3, ч. XVI; ЦДІА СРСР. — Ф. 1280, оп. 1, спр. 68; Петров А. М. Из далекого прошлого // Звенья. — 1935. — Кн. 5).

4 У 1845 — 1848 рр. попечителем Київського учбового округу був генерал Траскін О. С. (1805 — 1855). До складу округу, утвореного в 1832 р., входили Київська, Подільська, Волинська, Чернігівська, а з 1839 р. і Полтавська губернії.

5 Гулак Микола Іванович (1821 — 1899) — український революційний демократ і вчений. Народився у Варшаві, 1843 р. закінчив юридичний факультет Деритського університету, 1844 р. одержав ступінь кандидата права. З 1845 р. служив у канцелярії київського генерал-губернатора на посаді перекладача — археографа в Тимчасовій комісії для розгляду давніх актів. Разом з М. І. Костомаровим і В. М. Білозерським заснував Кирило-Мефодіївське товариство. 9 січня 1847 р. переїхав до Петербурга, де намагався влаштуватися службовцем у Раді Петербурзького університету. За доносом студента Петрова, 17 березня 1847 р. заарештований і ув’язнений в Олексіївський равелін Петропавловської фортеці. На допитах тримався мужньо, за що «как человек, способный на всякое вредное для правительства предприятие», був засуджений до трирічного ув’язнення в Шліссельбурзькій фортеці. В червні 1850 р. його вислали до м. Пермі (док. № 69). Тут він працював у губернському статистичному комітеті, брав участь в дослідженнях природних ресурсів краю. В лютому 1855 р. з. М. І. Гулака було знято гласний поліцейський нагляд, але залишено таємний (док. № 315).

Після повернення із заслання займався педагогічною і науковою діяльністю, 1859 — 1861 рр. — викладач російської мови, географії, математики і геометрії Ришильєвського ліцею в Одесі, 1861 — 1862 — історії в Кушніковському жіночому інституті у Керчі, 1862 — 1863 — математики в гімназії Ставрополя, у 1863 — 1867 рр. — фізики і космографії Кутаїської гімназії, з 1867 до 1886 р. — математики, фізики, латинської і грецької мови в 1-й Тифліській гімназії. В 1886 р. вийшов у відставку і переїхав у м. Єлизаветполь (нині м. Гянджа Азербайджанської РСР), де й помер. М. І. Гулак — автор праць «Опыт геометрии о четырех измерениях», «О месте, занимаемом грузинским языком в семье индоевропейских языков», «О знаменитом персидском поэте Низами», «О «Барсовой шкуре» Руставели». Перу Гулака належить ряд рецензій, присвячених грузинській літературі. Майже щороку він читав у Тифлісі публічні лекції про спектральний аналіз, Конта і Лапласа та ін. (Стороженко Н. Кирилло-Мефодиевские заговорщики (Н. И. Гулак) // Киевская старина — 1900. — № 2. — С 261 — 272; ЦДІА УРСР у м. Києві. — Ф. 442, оп. 801, 1851 р., спр. 215. — Арк. 1 — 7; Держархів Ставропольського краю. — Ф. 15, оп. 2, спр. 2427; ЦДІА Естонської РСР у м. Тарту. — Ф. 402, оп. 2, спр. 8188. — Арк. 1 — 8); Маханек К. С. Пермская ссылка Н. И. Гулака — члена и организатора Украинско-Славянского общества (К истории Кирилло-Мефодиевского общества). // Уч. зап. Перм. гос. пед. ин-та. — 1941. — Вып. 8. — С. 78 — 84; Єніколопов Ів. Громадська діяльність М. І. Гулака в Грузії та Азербайджані // Вітчизна. — 1955. — 17. — С. 154 — 157; Поракішвілі Н. Дослідження М. Гулака про поему «Витязь у тигровій шкурі» // Рад. літературознав. — 1966. № 9. — С. 65 — 72; Якименко М. А. З Кобзарем будив він волю // Укр. іст. журн. — 1972. — № 8. — С. 125 — 127; Марахов Г. И. С верой в будущее: Революционный демократ Н. И. Гулак. — Киев, 1989.

6 Савич Микола Іванович (1804 — 1892) — педагог, громадський діяч, закінчив філософський факультет Харківського університету, в 1827 — 1831 рр. служив у армії на Кавказі, у 1831 — 1834 рр. навчався у Парижі, вивчав хімію. Ще студентом у Харкові познайомився з М. І. Костомаровим. Зблизився з Т. Г. Шевченком, у 1846 р. став членом Кирило-Мефодіївського товариства. У 1847 р., перебуваючи за кордоном, вручив А. Міцкевичу поему Т. Г. Шевченка «Кавказ». За належність до таємного товариства був затриманий за кордоном і висланий у Полтавську губернію у власний маєток під нагляд поліції. Згодом оселився в Одесі, співробітничав у газеті «Одесский вестник». (Киевская старина. — 1904. — № 2. — С. 229 — 238; Павловский И. Ф. «Полтавцы». — Полтава, 1914. — С. 249; ЦДІА УРСР ум. Києві. — Ф. 385, оп. 1,спр. 173. — Арк. 150 — 152; Марахов Г. I. Т. Г. Шевченко в колі сучасників. — К., 1976. — С. 108 — 109; Сергієнко Г. Я. Т. Г. Шевченко і Кирило-Мефодіївське товариство. — К., 1983. — С. 158 — 159).

7 Костомаров Микола Іванович (1817 — 1885) — літературний псевдонім Ієремія Галка — історик, етнограф і письменник. Народився в с Юрасівці Острогозького повіту Воронезької губернії у поміщицькій сім’ї. У 1833 — 1837 рр. учився на історико-філологічному факультеті Харківського університету, де у 1844 р. одержав ступінь магістра. У 1829 — 1840 рр. видав дві збірки українських поезій «Українські балади» і «Ветка». У 1845 р. — учитель Ровенської, 1845 — 1846 рр. — 1-ї Київської гімназії. У серпні 1846 р. обраний ад’юнктом російської історії Київського університету. Костомаров — один з ініціаторів створення Кирило-Мефодіївського товариства. Підтримував тісні зв’язки з Т. Г. Шевченком, високо цінував його талант. Під час обшуку у Костомарова були вилучені «Сон», «І мертвим, і живим...» та інші вірші Шевченка, переписані його рукою. 28 березня 1847 р. його було заарештовано і відправлено до Олексіївського равеліну. Після річного ув’язнення вислано в Саратов під гласний нагляд поліції з забороною працювати по учбовій і науковій частині. Там спочатку зараховано на посаду перекладача губернського правління, а згодом редактора «Саратовских губернских ведомостей». На засланні Костомаров продовжував вивчати народні рухи. Спираючись на зібраний великий фактичний матеріал, написав монографію «Богдан Хмельницький» і розвідку «Бунт Стеньки Разина». Водночас готував збірки українських і російських пісень та ін. У 1855 р. Костомаров був звільнений від поліцейського нагляду, а у вересні 1859 р. рада Петербурзького університету обрала його екстраординарним професором російської історії. Та працювати довго викладачем йому не довелося. В березні 1862 р. Костомаров був звільнений з університету і, незважаючи на неодноразові запрошення Казанського, Київського і Харківського університетів, йому не дозволили зайняти кафедру. Він працював у петербурзькій Археографічній комісії, готуючи до друку окремі томи «Актов Южной и Западной России». У травні 1864 р. рада Київського університету надала М. I. Костомарову вчений ступінь доктора історичних наук. Історичні праці М. І. Костомарова привертали до себе увагу багатьох істориків, економістів. Ними цікавилися К. Маркс і В. І. Ленін. (Костомаров Н. И. Автобиография. — М., 1922; ЦДІА СРСР. — Ф. 733, оп. 5, спр. 58; оп. 50, спр. 164; оп. 70, спр. 75; Ф. 735, оп. 10, спр. 193. — Арк. 82, 105 — 107, 132; Ф. 777, оп.1, спр. 3970, 4588; оп. 2, спр. 9, 31, 92; Державна публічна бібліотека ім. Салтикова-Щедріна, рукописний відділ. — Ф. 4807 (Особистий фонд М. І. Костомарова); Черншиевський Н. Г. По поводу «Автобиографии» Н. И. Костомарова // Поли. собр. соч. — М., 1939. — Т. 1. — С. 757 — 777; Gołąbek J. Bractwo sw. Cyryła i Metodego w Kijowe. — Warszawa. — 1935. — S. 89 — 129; Полухін Л. К. Формування історичних поглядів М. І. Костомарова. — К., 1959; Бутич 1. М. І. Костомаров і царська цензура // Архіви України. — 1967. — № 6; Сарбей В. Г., Шаблиовский Е. С. Н. И. Костомаров в историческом наследии К. Маркса // Вопр. ист. — 1967. — № 8. — С. 49 — 59; Сарбей В. Г. Знайомство В. І. Леніна з творами М. І. Костомарова // Укр. іст. журн. — 1967. — № 5. — С 72 — 76; Марахов Г. І. Нові сторінки з біографії М. І. Костомарова // Вісник АН УРСР. — 1972. — № І. — С. 99 — 106; Шаблиовский Е. С. Чернышевский и Украина. — Киев, 1978. — С. 31 — 32, 43, 49, 50 — 52, 54, 62, 187 — 189 и др.; Дьяков В. А. Освободительное движение в России 1825 — 1861; М., 1979. — С. 25, 176, 220 — 221; Пинчук Ю. А. Исторические взгляды Н. И. Костомарова. (Критический очерк). — Киев, 1984.

8 Див. док. № 144.

9 Кирило-чернецьке ім’я Костянтина (827 — 869), слов’янського просвітителя й проповідника християнства. Народився у м. Солуні. Освіту здобув при дворі візантійського імператора Михайла III. Разом з своїм братом Мефодієм (близько 815 — 885) сприяв освіті населення Моравії рідною слов’янською мовою. Кирило вважається творцем слов’янської азбуки — кирилиці.

10 Навроцький Олександр Олександрович (1823 — 1892) — український громадський діяч, перекладач і поет. Двоюрідний брат М. І. Гулака. Народився у сім’ї безмаєтного дворянина в с. Антипівці Золотоніського повіту Полтавської губернії. У 1846 р. закінчив філософський факультет Київського університету. Заарештований у березні 1847 р., на допитах тримався мужньо. Висланий у м. Вятку (нині м. Кіров), згодом у м. Єлабугу, де після шестимісячного ув’язнення влаштувався на службу. Із заслання повернувся в 1853 р. Служив у містах Курську, Новочеркаську, Миколаєві, Темір-Хан-Шурі (тепер м. Буйнакськ Дагестанської АРСР) і Єревані. На Закавказзі багато перекладав (переважно творів античних, західноєвропейських і російських класиків), цікавився фольклором народів Кавказу та тогочасною літературою. О. О. Навроцький підтримував родинні і творчі стосунки з М. І. Гулаком, якому присвятив переклади поем Оссіана. Найвизначнішим доробком його є переклад на українську мову «Витязя в тигровій шкурі» Шота Руставелі (Киевская старина. — 1902. — № 12. — С 369; Наше минуле. — 1918. — № 1. С 46; Радянське літературознавство. — 1966, — № 9. — С 73 — 78; Інститут літератури ім. Т. Г. Шевченка АН УРСР, відділ рукописів. — Ф. 21, № 18; Держархів м. Києва. — Ф. 16, оп. 281, спр. 1; оп. 465, спр. 63; оп. 284; спр. 78; Держархів Курської області. — Ф. 33, оп. 2, спр. 3917; Держархів Кіровської області. — Ф. 582, оп. 134; Павлюк М. М. О О. Навроцький — перший український перекладач поеми Руставелі // Рад. літературознав. — 1966. — № 9. — С 73 — 78).

11 Шевченко Тарас Григорович (1814 — 1861). — Навесні 1846 р. зблизився з членами Кирило-Мефодіївського товариства М. І. Костомаровим, М. І. Гулаком, О. В. Марковичем, М. І. Савичем та ін. Його антикріпосницькі, антисамодержавні поезії впливали на формування світогляду кирило-мефодіївців і поширювалися ними. Документи свідчать, що В. М. Білозерський, О. В. Маркович й інші члени товариства часто згадували про зустрічі з ним. Про спільні інтереси Т. Г. Шевченка і засновників товариства М. І. Гулака і М. І. Костомарова свідчать їх наукові та літературні твори. Шевченко пише поему «Єретик» і присвячує її Шафарикові, а Гулак і Костомаров у своїх працях проголошують ідеї спільності слов’янських народів (М. І. Гулак «Юридичний побут поморських слов’ян», М. І. Костомаров «Міфологія слов’ян»). Знаменно, що «Закон божий» закінчується словами з псалма «Камень его же не брегоше зиждущий, сей бысть во главу угла», і ці ж слова стають епіграфом поеми Т. Г. Шевченка «Єретик».

12 Тимчасова комісія для розгляду давніх актів у Києві створена в 1843 р. при канцелярії київського генерал-губернатора для збирання і видання історичних документів. Вона видала ряд документальних джерел з історії України XIV — XVIII ст. (Памятники, изданные Временной комиссией для разбора древних актов. — Киев, 1845 — 1859. — Т. 1 — 4; Літопис Самовидця. — К., 1878; Архив Юго-Западной России. — Киев, 1859 — 1914. — Ч. 1 — 8; та ін.)

13 Київську фортецю, або «Косий капонір», було збудовано в 1842 р. як одну з споруд Києво-Печерської цитаделі. Але за призначенням не використовувалася. З 1861 р. була перетворена у військово-політичну в’язницю, яку називали «Київським Шліссельбургом».

14 Арк. 3 — 5 слідчої справи містять копію статуту Слов’янського товариства св. Кирила і Мефодія. Публікується оригінал. Див. док. 144.























№ 7

1847 р. березня, не пізніше 9. — ВІДПОВІДІ О. М. ПЕТРОВА НА ЗАПИТАННЯ О. С. ТРАСКІНА ПРО СКЛАД І ДІЯЛЬНІСТЬ ТАЄМНОГО ТОВАРИСТВА В м. КИЄВІ



1. Как зовут другого чиновника, жившего в доме Завадского с Гулаком?

Савва Васильевич 31, а фамилии его не знаю.

2. Не знаете ли вы чего более о символическом перстне, который вам показывал Гулак? Нет ли подобного еще у кого другого и не распространено ли вообще его употребление между единомышленниками Гулака?

Неизвестно, и кольца на других не видал.

3. Чем сопровождалось ваше принятие в общество? Не было ли от вас требовано присяги, как значится в уставе общества, или других каких-либо условий и обещаний?

Просьбою сохранить в тайне сообщенные мне намерения от лиц, могущих повредить их исполнению, и напротив ревностнейшего распространения идей общества между лицами, могущими доставить ему хотя какую-либо пользу. Присяги и особенных обетов от меня не требовалось.

4. Не знаете ли вы, когда и куда отправился за границу помещик Савич? Какой он губернии и уезда и как его имя и отчество?

Имел намерение отправиться в Париж; имя же и отчество и какой губернии не знаю.

5. Не знаете ли вы еще кого-либо из сочленов общества, кроме поименованных лиц, или таких, кои были в близкой связи с Гулаком? В особенности из студентов университета?

Мне неизвестно, был ли кроме поименованных еще кто-либо в связи с Гулаком, других студентов у него не видал.

6. Не слыхали ли вы от Гулака, есть ли в числе соумышленников его поляки и имел ли он намерения и не старался ли распространять свои идеи между ними? В особенности, как он думал о поляках-студентах университета и не было ли у него из них знакомых или приятелей?

Неизвестно, существовали ли в числе соумышленников Гулака поляки, но он имел намерение распространить между ними свои идеи и всего более надеялся получить от них денежные пособия для скорейшего осуществления своих замыслов. Вообще он думал о поляках как о людях, скорее всего могущих быть его помощниками. О студентах университета говорил только то, что они также могут споспешествовать к распространению и укоренению его идей, занимаясь воспитанием юношества. Между студентами находились знакомые, но кто именно — неизвестно.

7. Не знаете ли вы, когда должен возвратиться в Киев бывший студент Маркович и где его квартира?

Бывший студент Маркович намерен возвратиться 9 марта, квартира же его находится на Крещатике, рядом с домом генерала Мисевского, на левой стороне.

8. Имеете ли вы упомянутые вами стихотворения Шевченка? Ежели у вас нет, то у кого их можно сыскать и в чем заключается их содержание?

Стихотворений Шевченка не имею, но их можно достать у бывшего студента Навроцкого. Содержание я мог запомнить только двух стихотворений «Сон» и «Послание к родичам» 32. В первом стихотворении Шевченко представляет себя заснувшим и во сне сова переносит его в Сибирь, где он встречается с Рылеевым 33 и другими заговорщиками 1825 г. и рассказывает им о состоянии России, а потом сам выслушивает их жалобы на совершаемые с ними мучения. Далее сова переносит его в Петербург, оставляет во дворце государя императора, где он в самых резких словах изливает свою ненависть на царскую фамилию. Во втором стихотворении он старается возбудить малороссиян к восстанию.

9. Почему вы так долго медлили донесением Вашим и не сделали его до отъезда Гулака в С.-Петербург?

Потому, что желал собрать сведения гораздо важнейшие от оставшихся по отъезде Гулака бывших студентов Навроцкого и Марковича; но по удалении их из Киева 29 февраля я, лишась тем самым средств продолжать свои изыскания, тотчас и представил свое донесение вашему превосходительству 34.


Писал студент Алексей Петров


Что ответы сии написаны студентом Петровым в нашем присутствии в том свидетельствуем:

Попечитель округа свиты его величества генерал-майор Траскин

Помощник попечителя коллежский советник М. Юзефович



Ч. I, арк. 13.14. Оригінал.

Ч. I, арк. 69 — 73. Копія з заголовком: Вопросные пункты, сделанные студенту Петрову, и ответы его.

Опубл.: Збірник пам’яти Тараса Шевченка (1814 — 1914). — С. 111 — 113.


Кирило-Мефодіївське товариство: У 3 т. — К.: Наук. думка. 1990. — Т. 1. — С. 27-28.





30 Юзефович Михайло Володимирович (1802 — 1889) — помічник попечителя Київського учбового округу (1843 — 1858), голова Київської археографічної комісії (з 1857 р.), колезький радник. Виступав проти розвитку української мови, літератури і культури, Т. Г. Шевченко в щоденнику називав його «предателем».

31 С. В. Бадилєвський.

32 Йдеться про поему Т. Г. Шевченка «Сон» і вірш «І мертвим, і живим, і ненародженим землякам моїм в Украйні і не в Украйні моє дружнєє посланіе».

33 Рилєєв Кіндрат Федорович (1795 — 1826) — російський поет, декабрист. Життя і творчість Рилєєва пов’язані з Україною. В 1817 — 1820 рр. жив на Слобідській Україні (в Острогозьку), відвідував Київ і Харків. Звав українську мову.) народну поезію, вивчав історію, побут, звичаї. Героїчному минулому У країни присвятив думу «Богдан Хмельницький», поеми «Войнаровський», «Наливайко», «Мазепа», незакінчену трагедію «Богдан Хмельницький».

34 Див. док. № 6, 8, 9-й пункти опубліковано: Т. Г. Шевченко. Документи і матеріали. — С 160 — 161.



























№ 8

1847 р. березня 22. — ДОПОВІДЬ О. Ф. ОРЛОВА ЦЕСАРЕВИЧУ ОЛЕКСАНДРУ ПРО ХІД РОЗСЛІДУВАННЯ СПРАВИ ПРО ТАЄМНЕ ТОВАРИСТВО


Для полного сведения вашего императорского высочества о важности дела Кулиша имею честь представить: 1. Журнал действий III отделения по сему делу 35. 2. Показание студента Петрова 36 и 3. Правила Славянского общества 37, которые члены называют «Законом божьим».

Благоволите, ваше высочество, по миновании надобности бумаги сии мне возвратить, и мне кажется, что теперь об оных не должно докладывать государю императору, дабы не тревожить его и тем более, что с моей стороны принимаются все необходимые меры для полного развития сего дела и обнаружения злоумышленников, полный же доклад по сему делу уже постепенно у нас приготавливается.


Гр. Орлов


Помітка Л. В. Дубельта: «Рукою государя наследника цесаревича написано карандашом: «Прочитав все, я сам полагаю, что лучше теперь не докладывать ничего государю, а представить полный доклад через несколько дней, когда бог даст силы его укрепятся».


Г[енерал]-л[ейтенант] Дубельт


22 марта [1847 г.]



Ч. I, арк. 15. Автограф.


Кирило-Мефодіївське товариство: У 3 т. — К.: Наук. думка. 1990. — Т. 1. — С. 28.





35 Див. т. 5, док. № 447.

36 Див. док. № 7.

37 Див. док. № 145, 332.

























№ 9


1847 р. березень. — ВІДОМОСТІ ТА ПРОПОЗИЦІЇ М. Е. ПИСАРЄВА ЩОДО ОСІБ, ЯКІ ЗГАДУЮТЬСЯ В ЗВ’ЯЗКУ З ВИКРИТТЯМ ТАЄМНОГО ТОВАРИСТВА У м. КИЄВІ


Ганка 38 — есть известный поборник славянского движения в Богемии. Он живет в Праге. Он, кажется, профессор в тамошнем университете. Сколько могу припомнить, в недавнем времени награжден орденом св. Владимира 4-й степени по ходатайству министра народного просвещения.

Кулиш, недоучившись в Киевском университете и не получив степени ученой, занялся писанием разных малороссийских повестей и романов в народном духе. Был учителем уездного училища и учителем С.-П[етер]б[ургской] 5-й гимназии и, наконец, в конце прошедшего года проехал через Киев за границу, куда он послан министерством народного просвещения для изучения славянских наречий.

О Посяденке 39, Андрузском 40 и Тулубе 41 — ничего не знаю, но они, кажется, по письмам должны быть в Киеве.

Костомаров преподает в Киевском университете историю; он мог быть в соотношениях с Гулаком потому, что Гулак занимался переводами древних бумаг под его руководством.

О Белозерском 42 ничего не знаю.

Тарас Григорьевич есть тот самый художник Шевченко, стихи которого читал, как показывает Петров, Навроцкий.

О Миросевиче также ничего не знаю.

Кто таков елисаветградский корреспондент П. А[шанин] также не знаю.

В показании Петрова упоминается о Миркевиче 43. Кажется, он есть товарищ мнений Гулака и его направления.

Казалось бы полезным тех лиц, кои оказываются в переписке с Гулаком, немедленно обыскать, и если что найдется подозрительное, то арестовать с доставлением их в С.-Петербург; бумаги же их во всяком случае должны быть сюда доставлены. О Кулише можно бы сделать такое же распоряжение, как и о Савиче; но им обоим было бы полезно снестись с министром внутренних дел, чтобы паспортов не продолжать и в местах их там пребывания, если возможно, иметь за ними надзор.

Следовало бы приказать арестовать в Полтаве Белозерского, которого письмо показывает значительное участие его в славянском направлении, и со всеми бумагами доставить в С.-Петербург. Кроме сего приказать обыскать Шевченку 44, если он находится в Черниговской губ., как показал Гулак. Узнать в Полтаве, какой офицер Образцового полка, выпущенный из пажей 45, был там в сентябре прошедшего года и, наконец, обыскать офицера Ашанина, находящегося в Елисаветграде.


Действительный статский советник Писарев


Помітка Л. В. Дубельта: Перепи[с]ку к Ал[ексею] Ф[едоровчу Орлову].


Ч. I, арк. 16 — 18. Оригінал.


Кирило-Мефодіївське товариство: У 3 т. — К.: Наук. думка. 1990. — Т. 1. — С. 28-29.








38 Ганка (Hanka) Вацлав (1791 — 1861) — видатний поет і діяч чеського національного відродження. Написав чеську, польську і російську граматики, перекладав українські пісні. Кирило-мефодіївці були обізнані з його творами (М. І. Гулак), листувалися з ним.

39 Посяда, Пасяда (Посяденко) Іван Якович (1823 — 1894) — педагог, громадський діяч. Народився у м. Зінькові Полтавської губернії в сім’ї міщанина. У 1843 р. поступив на філософський факультет Київського університету. З весни 1846 р. — член Кирило-Мефодіївського товариства, 28 березня 1847 р. був заарештований і відправлений в Петербург, згодом генерал-губернатором Бібіковим Д. Г. і III відділенням адміністративно висланий в Казань з правом вступу до університету. В 1848 р., закінчивши факультет загальної словесності Казанського університету, одержав ступінь кандидата за дисертацію «Значення перших творів Гоголя в російській літературі взагалі та їх заслуга для народності». У 1849 р. був призначений помічником керуючого канцелярією рязанського губернатора. В 1856 р. виїжджав у Західну Європу, де пробув 8 років. Повернувшись у Росію, перейшов (з 1865 р.) на викладацьку роботу. Працював у Петербурзькій та Полоцькій військових гімназіях, з 1869 р. — директор Київської учительської семінарії, що пізніше була переведена до м. Коростишева. У 1880 р. призначений директором шкіл Воронезької, а у 1882 р. — Оренбурзької губерній (Держархів м. Києва. — Ф. 16, оп. 261, 1847 р., спр. 15. — Арк. 1 — 3; ЦНБ АН УРСР, рукописний відділ, 111 386; Наукова бібліотека ім. М. І. Лобачевського (м. Казань), рукописний відділ, спр. 5995).

40 Андрузький Георгій (Єгор) Львович (1827 — рік смерті невідомий) — поет, народився в с Вечірках Полтавської губернії в сім’ї дрібного поміщика. Учився на першому курсі юридичного факультету Київського університету. Як член Кирило-Мефодіївського товариства відстоював республіканську форму правління. Заарештований у квітні 1847 р., був висланий в Казань з правом вступу в університет. Але в грудні 1847 р. виключений за непідкорення начальству і відправлений у Петрозаводськ, де в 1850 р. вдруге заарештований за написання «Конституції республіки» і відправлений у Соловецький монастир, звідки за активну участь в обороні монастиря під час нападу англійської ескадри, переведений до Архангельська, де працював у канцелярії Архангельської палати кримінального і цивільного суду. З 1857 р. служив у Полтавдькій судовій палаті під суворим наглядом поліції до 1864 р. Дальша його доля невідома (Кузьмін З. М. Шевченко і Андрузький // Зб. праць п’ятої наук. шевченків. конф. — К., 1957. — С 144 — 159; ЦДІА СРСР. — Ф. 796, оп. 131, спр. 649; ф. 797, оп. 20, спр. 44503; ф. 735, оп. 10, спр. 193. — Арк. 167 — 176; Фруменков Г. Г. Узники Соловецкого монастыря. — Архангельск, 1970. — С. 163 — 173).

41 Тулуб Олександр Данилович (1825 — 1875) — педагог. Народився у сім’ї дрібномаєткового дворянина Золотоніського повіту Полтавської губернії. Закінчив 1-шу Київську гімназію, з 1843 р. учився на філософському факультеті Київського університету. В березні 1847 р. був заарештований у справі Кирило-Мефодіївського товариства, але через відсутність доказів уникнув покарання. У 1847 — 1848 рр. вчитель Чернігівської гімназії, з 1857 р. — 2-ї Київської гімназії, а також завідував редакцією неофіційної частини «Киевских губернских ведомостей», пізніше працював вчителем у Кам’янці-Подільському. та Катеринославі (Держархів м. Києва. — Ф. 16, оп. 312, 1855 р:, спр. 149. — Арк. 1 — 26; оп. 17, спр. 608, 609; оп. 30, спр. 41; оп. 282, спр. 211; Ф. 347, оп. 1, 1858 р., спр. 1123. — Арк. 1 — 2; Зайончковский П. А. Кирилло-Мефодиевское общество. — М. — 1959).

42 Білозерський Василь Михайлович (1825 — 1899) — один з ініціаторів створення Кирило-Мефодіївського товариства. Народився у дворянській сім’ї в м. Борзна Чернігівської губернії. В 1841 — 1845 рр. учився в Київському університеті. У 1846 р. вчителював у Полтавському кадетському корпусі, підтримуючи тісні зв’язки з М. І. Гулаком, М. І. Костомаровим, О. В. Марковичем, П. О. Кулішем та іншими кирило-мефодіївцями. Високо цінував талант Т. Г. Шевченка, М. В. Гоголя. Написав «Проект про створення на Україні ремісничих шкіл для юнаків козацького стану». Див. док. 500.

Білозерського було заслано в Олонецьку губернію під нагляд поліції, де служив у Петрозаводському губернському правлінні. У 1856 р. Білозерський, звільнений з-під поліцейського нагляду, переїхав у Петербург. В грудні 1859 р. став надвірним радником, експедитором державної канцелярії і тоді ж порушив клопотання про дозвіл видавати журнал «Основа». В 1861 — 1862 рр. працював редактором «Основи», потім служив у Варшаві. Останні роки жив на хут. Мотронівка Борзенського повіту Чернігівської губернії, де й похований.

43 У тексті помилка, потрібно: «Маркович».

44 Проти прізвища Т. Г. Шевченка резолюція Л. В. Дубельта: Арестовать.

45 Бушен Микола Християнович — поручик, закінчив у 1839 р. Пажеський корпус. У вересні 1846 р. прикомандирований до Полтавського кадетського корпусу, але невдовзі повернувся у Петербург.
















№ 70


1847 р. травня 26. — ПОДАННЯ О. Ф. ОРЛОВА МИКОЛІ I НА ПРИСУДЖЕННЯ ЗВАННЯ ДІЙСНОГО СТУДЕНТА ТА ВИДІЛЕННЯ ГРОШОВОЇ НАГОРОДИ ДОНОЩИКУ О. М. ПЕТРОВУ


Испрашивается высочайшее соизволение на представление Петрову прав действительного студента по той причине, что по его способностям он, вероятно, достиг бы этой степени, тогда как ныне, в каком бы университете ни предоставить ему окончивать курс, легко быть может, что учебное начальство из негодования к его доносу и по тому случаю, что многие известные лица принимают особенное участие в тех, на которых Петров донес, будет стеснять его во время учения и экзаменов и не удостоит его той степени, которой он достиг бы при обыкновенных обстоятельствах. Назначение же денежной ему награды впоследствии испрашивается по той причине, чтобы не дать повода и не возбудить охоты к доносам в людях, на это склонных, как равно и для того, чтобы денежная награда назначена ему была соразмерно тому усердию и способностям, которые он окажет на службе.


Гр. Орлов


26 мая 1847 г.


Ч. I, арк. 183. Оригінал.






















№ 143


1847 р. квітня 2. — РАПОРТ I. М. СКОБЕЛЕВА О. Ф. ОРЛОВУ ПРО ЗНАЙДЕННЯ У М. І. ГУЛАКА СТАТУТУ КИРИЛО-МЕФОДІЇВСЬКОГО ТОВАРИСТВА I «КНИГИ БУТТЯ УКРАЇНСЬКОГО НАРОДУ» 452


Секретно


Главному начальнику III отделения с. е. и. в. канцелярии

г-ну генерал-адъютанту и кавалеру гр. Орлову

коменданта С.-Петербургской крепости

генерала от инфантерии Скобелева


Рапорт


Найденные при осмотре арестанта Гулака, по моему мнению, достаточной важности две бумаги, сего вашему сиятельству представить честь имею.


Генерал от инфантерии Скобелев


Апреля 2-го дня 1847 г., № 37


Помітка про одержання: 3 апреля 1847 г.


Ч. II, арк. 179. Оригінал.


Кирило-Мефодіївське товариство: У 3 т. — К.: Наук. думка. 1990. — Т. 1. — С. 150.



452 Див. док. № 144, 145.


































№ 144


1845 р. кінець — 1846 р. — СТАТУТ КИРИЛО-МЕФОДІЇВСЬКОГО ТОВАРИСТВА


Устав Славянского общества св. Кирилла и Мефодия


Главные идеи


1. Принимаем, что духовное и политическое соединение славян есть истинное их назначение, к которому они должны стремиться.

2. Принимаем, что при соединении каждое славянское племя должно иметь свою самостоятельность, а такими племенами признаем: южно-руссов, северно-руссов с белоруссами, поляков, чехов с [сло]венцами, лужичан, иллиро-сербов с хурутанами и болгар.

3. Принимаем, что каждое племя должно иметь правление народное и соблюдать совершенное равенство сограждан по их рождению, христианским вероисповеданиям и состоянию.

4. Принимаем, что правление, законодательство, право собственности и просвещение у всех славян должны основываться на св[ятой] религии господа нашего Иисуса Христа.

5. Принимаем, что при таком равенстве образованность и чистая нравственность должны служить условием участия в правлении.

6. Принимаем, что должен существовать общий Славянский собор из представителей всех пле[мен].



Главные правила общества


1. Установляем общество с целью распространения вышеизложенных идей преимущественно посредством воспитания юношества, литературы и умножения числа членов общества. Общество именует своими покровителями святых просветителей славянства Кирилла и Мефодия и принимает своим знаком кольцо или икону с именами или изображением сих святых.

2. Каждый член общества, поступая, произносит присягу употреблять дарования, труды, состояние, общественные свои связи для целей общества, и ежели бы какой член потерпел гонение и даже мучения за принятые обществом идеи, то, по данной присяге, он не выдает никого из членов, своих собратий.

3. В случае член попадет в руки врагов и оставит в нужде семейство, общество помогает ему.

4. Каждый член общества может принять нового члена общества без необходимости сообщать ему об именах прочих членов.

5. В члены принимаются славяне всех племен и всех званий.

6. Совершенное равенство должно господствовать между членами.

7. Так как в настоящее время славянские племена исповедуют различные вероисповедания и имеют предубеждение друг против друга, то общество будет стараться об уничтожении всякой письменной и религиозной вражды между ими и распространять идею о возможности примирения разногласий в христианских церквях.

8. Общество будет стараться заранее об искоренении рабства и всякого унижения низших классов, равным образом и о повсеместном распространении грамотности.

9. Как все общество в совокупности, так и каждый член должны свои действия соображать с евангельскими правилами любви, кротости и терпения; правило же: «Цель освящает средство» общество признает безбожным.

10. Несколько членов общества, находясь в 453 одном известном месте, могут иметь свои собрания и постановлять частные правила для своих действий, но дабы они не противоречили главным идеям и правилам общества.

11. Никто из членов не должен объявлять о существовании и составе общества тем, которые не вступают или [не] подают надежды вступить в него.


Помітка: Найдено в бумагах Гулака, а писано рукою Белозерского.



Ч. II. арк. 180 — 181. Автограф.

Ч. I, арк. 3 — 5. Копія.

Опубл.: Русский архив. — 1893. — № 7. С. 339 — 401;

Киевская старина. — 1906. — № 2. — С. 138 — 140. Былое. — 1906. — № 2. — С. 66 — 67.


Кирило-Мефодіївське товариство: У 3 т. — К.: Наук. думка. 1990. — Т. 1. — С. 150-152.



453 Закреслено: «различных».



















№ 146


1845 р. кінець — 1846 р. — ВІДОЗВА «БРАТИ УКРАЇНЦІ», НАПИСАНА М. І. КОСТОМАРОВИМ, ВИЛУЧЕНА У М. І. ГУЛАКА ПІД ЧАС ОБШУКУ В ОЛЕКСІЇВСЬКОМУ РАВЕЛІНІ 2 КВІТНЯ 1847 р.



Брати українці! 492


От сю розказу полагаючи перед ваші очі, даєм вам уважити, чи добре воно так буде.

1. Ми приймаємо, що усі слов’яне повинні з собою поєднатися.

2. Але так, щоб кожен народ зкомпонував свою Реч Посполиту і управлявся несмісимо з другими, так, щоб кожен народ мав свій язик, свою літературу і свою справу 493 общественну. Такії народи по нашому: москалі, українці, поляки, чехи, словаки, хорутани, іллір[о]-серби і болгари.

3. Щоб був один сейм або рада слов’янська, де б сходились депутати оду всіх Речей Посполитих і там розважали б і порішали такі діла, котрі б належали до цілого союза слов’янського.

4. Щоб в кожній Речі Посполитій був свій правитель, вибраний на года, і над цілим союзом був би правитель, вибраний на года.

5. Щоб в кожній Речі Посполитій була посполита рівність і свобода і станів не було ов[с]і 494.

6. Щоб приймано депутатами і урядниками не по роду, не по достатку, а по розуму і просвіщенності народним вибором.

7. До того, щоб віра христова була основою закону, і общественної справи в цілому союзі і в кожній Речі Посполитой.

Отсе вам, братіє українці обох сторон Дніпра, подаєм на увагу, прочитайте пильно і нехай кожен думає, як до сього дійти, і як би лучше воно було. Як багато голов, то багато розумів, кажуть. Коли ви об сім станете думати, то в той час, як прийде пора говорити об сім, вам господь бог дарує смисл і уразумєніе.






Братья украинцы!


Это рассуждение предлагаем вам перед глаза и даем на размышление: хорошо ли так будет, как эти пункты скажут.

Мы принимаем, что все славяне должны между собою соединиться. Но так, чтоб каждый народ составлял особенную Речь Посполитую и управлялся не слитно с другими; так, чтоб каждый народ имел свой язык, свою литературу, свое общественное устройство. Такими народами признаем: великороссиян, украинцев, поляков, чехов, лужичан, хорутан, иллиро-сербов и болгар.

Чтоб существовал сейм или славянское собрание, где бы сходились депутаты от всех республик славянских и там рассуждали бы и решали дела, которые относятся ко всему союзу славянскому.

Чтоб в каждой республике был правитель, избранный на время, и над целым союзом был такой же правитель, выбранный на время.

Чтоб в каждой республике было всеобщее равенство и свобода и никакого различия сословий.

Чтоб депутатами и чиновниками делали не по происхождению и по имуществу, а по уму и образованности народным выбором.

Чтоб вера христова была основанием законодательства и общественного порядка в целом союзе и в каждой республике.

Вот братья украинцы, жители Украины обоих сторон Днепра, мы даем вам это размышление; прочитайте со вниманием и пусть каждый думает, как достигнуть этого, и как бы лучше сделать. Много голов, много умов, — говорит пословица. Если вы об этом станете прилежно думать, то когда придет пора вам заговорить об этом, господь дарует вам смысл и уразумение.






Ч. II, арк. 192. Автограф М. І. Костомарова 495.


Опубл.: Наше минуле. — 1918. — № 1. — С 36 — 37, укр. мовою. Былое. — 1906. — № 2. С. 67 — 68, рос. мовою.


Кирило-Мефодіївське товариство: У 3 т. — К.: Наук. думка. 1990. — Т. 1. — С.170-172.




492 Див. т. 2, док. № 36, п. 50.

493 Закреслено: «гражд».

494 Закреслено: «подаємо на ува».

495 Список М. І. Гулака, ч. II, арк. 107 — 108 та копія III відділення, ч. 1, арк. 99 зв. автентичні з опублікованим.




























№ 147


1845 р. кінець — 1846 р. — ВІДОЗВА «БРАТЬЯ ВЕЛИКОРОССИЯНЕ И ПОЛЯКИ», ВИЛУЧЕНА У М. І. ГУЛАКА ПІД ЧАС ОБШУКУ 2 КВІТНЯ 1847 р.



Братья великороссияне и поляки! 496


Сие глаголит к вам Украина, нищая сестра ваша, которую вы распяли и растерзали и которая не помнит зла и соболезнует о ваших бедствиях и готова проливать кровь детей своих за вашу свободу. Прочитайте послание это братское, обсудите важное дело вашего общего спасения, восстаньте от сна и дремоты, истребите в сердцах ваших безрассудную ненависть друг к другу, возженную царями и господами, на общую погибель вашей свободы, устыдитесь ярма, которое тяготит ваши плечи, устыдитесь собственной своей испорченности, предайте проклятию святотатственные имена земного царя и земного господина, изгоните из умов ваших дух неверия, занесенный от племен немецких и романских, и дух закоснелости, вдохнутый татарами, облекитесь в свойственную славянам любовь к человечеству, вспомните также о братьях ваших, томящихся и в шелковых цепях немецких и в когтях турецких, и да будет целью жизни и деятельности каждого из вас: славянский союз, всеобщее равенство, братство, мир и любовь, господа нашего Иисуса Христа.

Аминь.



Ч. II, арк. 192. Автограф М. I. Костомарова 497.

Опубл.: Былое. — 1906. — № 2. — С. 68.


Кирило-Мефодіївське товариство: У 3 т. — К.: Наук. думка. 1990. — Т. 1. — С. 172/



496 Див. т. 2, док. № 36.

497 Список М. І. Гулака, ч. II, арк. 108 та копія III відділення, ч. I, арк. 100 зв. автентичні з опублікованим.

























№ 349


1847 р. березня 28. — ЛИСТ А. Л. МЕТЛИНСЬКОГО ДО М. I. КОСТОМАРОВА ПРО ВИДАННЯ УКРАЇНСЬКОЮ МОВОЮ СЕРІЇ КНИЖОК «СЕЛЬСЬКОЕ ЧТЕНИЕ» ТА ЗБИРАННЯ ГРОШЕЙ ДЛЯ ОРГАНІЗАЦІЇ ВИДАННЯ



I

Харків. Провулок Катол[ицької] церкви

28 марта 1847 г.


Коханий ти мій Миколо!


Давненько таки ти не балакав єси зо мною. Та скількось! Я не такий мудрий чоловік, щоб і тобі оддячити за се довгою мовчанкою. Так почнемо на мову твою до мене дещо казати. Саме важніше з усього того, що ти до мене пишеш, конечне, є те за для тебе, що женишся: се зміна в життю чоловіка на цілий вік і зміна безпримінна для всіх, окроме деяких людей, которих небагато. Бажаю тобі з будущею жінкою, твоєю матер’ю, з усім родом доброго життя од господа бога, а далі здоров’я і всякого другого щастья; бо тепер усе для вас обще, і один без другого [з вас ст]ало буть нічого не матиме. А я [до] тебе останусь также рідним, як [бу]в і попереду, бо не маю і не матиму сім’ї, племені і роду особливого: так пішло життя моє і, може, й не без божого попущенія.

Пан П. П. Артемовський-Гулак 165 іногда хворає, а діла не покидає. Нагадувать хоч про ад’юнкство я не мав случаю та й не знаю, чи послужило б до чого. Коли хоч, напиши до його. Письмо твоє дійшло до мене на страстній неділі. Чув от Сементовського 166, що і він од тебе получив. Я не думаю, як ти писав і пишеш, щоб война за правописаніє було задаром, бо письмо и вимова знамя характерна і существа народности. А що таке война з дворянства, не відаю, а рівно і що з того буде. Я предл[агав] окроме правописанія зміну книжок і проче і нічого на те не чую. Писав недавно до Срезнєвського, як видно, дуже чимсь занявся, а тільки до родичів пише, [Чув] недавно, що Куліш за границею, Шевченко зазнався з чарочкою (шкода!) — Чи не багато, на[ш] брате, замишляєш. Купуєш [іме]ніє: гляди, щоб не проц[индрив] грошей задаром. Куліш просив збирать підпис на «Чорную раду» на малоросс[ійській] [мові], почав було збирать, а «Ради» нема. Писав — єси про Хмельницького розпитувався, а про Хмельницького не чути. Задумали — есте ізданія для простого народу 157: чого б, кажу, лучче. Почав було і сам я приглашати декого писати, що можна для того благого діла із людей знаючих науку добре... так їй бо. Вже впятm щось інше. Хто ж звіриться на нас, як буде на тиждень сім п’ятниць? Общество для печатания не гудю, тільки нужно його утвердити гаразд, а то не пристане ніхто із посторонніх, а коли мало буде, то вийде із нього пшик. Совісно і казать (хоча казав), бо не відаєм, що одвітить на деякі необходимі вопроси. Моя рада (і до неї пристав би дехто). Збирається сума (без всякого общества... смотри Свод угол[овних] зак[онов]) для пособия при издании сочинений, имеющих предметом Южную Русь по языку и содержанию или принадлежащих южному краю России в этих отношениях и имеющих содействовать так[им] обр[азом] познанию своего отечественного и противодействуя распространению чужезванных, несвойственных духу и почве народа мечтаний; еще что-нибудь о народности, неразрывно связанной с правосл[авием] и самодерж[авием], последуя примеру Географического общест[ва] и тому подобное (ты понимаешь, что надобно оставлять что-нибудь и для размышления читателю и соблюсти не только национальные, но и официальные формы). Подписчик взамен 10 или 15 руб. сер[ебром] единовременно (кто хочет пожалуй и больше — тем лучше!). Капитал кладется в пр[авление] общественного призрения в Киеве, Харькове (для избежания издержек при пересылках) с тем, чтобы проценты с него бы выдавались в киевские или харьковские типографии за напечатание упомянутых сочинений. Сочинения должны быть одобрены, по крайней мере, тремя из подписчиков, доказавших свое знание языка и края или избранных от прочих подписчиков. Подписчики получают проценты (даже 10!) на свою сумму, книгами изданными (ничего не теряют), а сверх того, напечатанные экземпляры представляются автору в пользу и распоряжение. Подписчики могут и должны бы помогать также сбыту. Я надеюсь быть летом в Киеве. Если общество решится на что-нибудь подобное, взнеси за меня: или отдам лично, или пришлю деньги, ежели дело состоится и найду участников.

Кланяюсь панові Шевченкові і посилаю оцей подарунок. Де він блукає, бог його знає: перешли до його. Ізвісти, коли кому із щирих знадобиться моя книжка: багатому — за гроші, а бідному — за спасибі, ідучи у Києв, буде случай передать. Тут починають багато дехто говорить, а у мене єсть довольно і писаного, більше чужого і особливо по язику дуже доброго. Якби составився капітал, то навіки найшлась би дорога для слова і дарования, уже на 300 [руб.] єдиновр[еменного] пожертвованія можна б мати проценти для невеличкої книжечки. А щоб ізданіє то лучче для кожного і потому було б вигідно для кожного шукать пристаючих до сього діла.

Програму в такім роді, как я отчасти накинув, треба б напечатать і роздать ревнителям в достаточнім числі екз[емплярів]. (Печатное много значит).

Существо дела, напр., что печатать на южном языке, подразумевать і кому следу[ет] объявить и соблюдать: печатной же программе нечего входить в мелочи и подробности, они должны быть приняты facile 158. Я готов прислать и до вашего плана, но ты ничего про се опять не пишешь и до Сементовского. Да и как опять просить давать сочинения безвозмездно кого-нибудь? Свое готов бы, но чужое просить совестно. Но повторю, чтобы делу доброму не помешать на первый раз 10 [руб.] за мной, и дальше побачим, як бог дасть.



Ч. III, арк. 173 — 175. Автограф.


Кирило-Мефодіївське товариство: У 3 т. — К.: Наук. думка. 1990. — Т. 1. — С. 288-289.




155 Гулак-Артемовський Петро Петрович (1790 — 1865) — український поет. Народився у с Городище Київської губернії у сім’ї священика. Учився у Київській духовній академії, але не закінчив її, служив репетитором поміщицьких дітей. З 1817 р. — слухач і одночасно викладач польської мови Харківського університету, магістр (з 1820), професор історії, географії й статистики, ректор цього ж університету (1841 — 1849). Автор байок та балад «Пан та собака», «Рибалка» та ін.

156 Сементовський Костянтин Максимович (псевдонім — Калайденський) (1823 — 1902) — етнограф, критик. Підтримував стосунки з П. П. Гулаком-Артемовським, І. І. Срезневським, М. І. Костомаровим, А. Л. Метлинським.

157 По вертикалі текста приписка А. Л. Метлинського: «А не то буду подписчиком на Шевченка и хорошее сочинение».

158 Легко (лат.).
















№ 351



1847 р., не пізніше квітня. — ВИКЛАД ЗМІСТУ ВІРШІВ В. АЛЕКСАНДРОВА, ЗРОБЛЕНИЙ КАНЦЕЛЯРІЄЮ III ВІДДІЛЕННЯ


Стихи Владимира Александрова Т. Шевченке


Счастлив ты, что награжден от бога слезами и словом, — пой как можешь; счастлив, что умеешь излагать свое горе, что живешь в чужбине и не видишь, что делается на Украине. Я живу дома: о чем бы печалиться? Но посмотрю кругом — беда и заплакать страшно (укажут на дурака) о том, что делается... (барское дело). Хуже всего то, что не умею так петь как ты, а уже пел бы, размыкал бы горе, не слушая никого.



Ч. III, арк. 172. Копія.

Ч. III. арк. 176. Копія.


Кирило-Мефодіївське товариство: У 3 т. — К.: Наук. думка. 1990. — Т. 1. — С. 291-292.















№ 353


1847 р. травня 13. — ЗАПИС ОЧНОЇ СТАВКИ М. I. КОСТОМАРОВА З В. М. БІЛОЗЕРСЬКИМ, І. Я. ПОСЯДОЮ, Г. Л. АНДРУЗЬКИМ ТА О. М. ПЕТРОВИМ У III ВІДДІЛЕННІ


Очная ставка Костомарову с Белозерским, Посядой, Андрузским и Петровым

13 мая 1847 г.



Против Костомарова говорили

Костомаров отвечал


Учитель Белозерский, что и Костомаров вместе с Гулаком и с ним, Белозерским, называл круг друзей их Славянским обществом. При личном объяснении Белозерский добавил, что Костомаров действительно советовал им не называть круг друзей их обществом.

Василий Белозерский



Костомаров устоял в прежнем показании, что сам он не только не называл, но и Белозерскому и Гулаку советовал не называть круг друзей их обществом, ибо это воспрещено законом.

Н. Костомаров


Студент Посяда, что около пасхи 1846 г. Костомаров говорил, что было бы не худо составить какое-либо общество в духе славянском и читал при этом несколько пунктов вроде проекта.

Обстоятельство насчет самых пунктов проекта отвергнуто Костомаровым, с чем я совершенно согласен.

Ив. Посяда


Костомаров пояснил, что он говорил о том обществе, которое желал составить с разрешения начальства при Киевском университете для ученых исследований, думая назвать это общество во имя св. Кирилла и Мефодия по примеру тому, как Киевский университет назван во имя св. Владимира.

Н. Костомаров


Студент Андрузский, что Костомаров был представителем умеренной славянской партии в обществе; что он, начитавшись о древней вольнице Украйны и о новых революциях в европейских государствах, иногда переходил к либерализму и неодобрению монархического правления. При личном объяснении Андрузский присовокупил, что он составлял показание свое с полной откровенностью, быть может иное преувеличил, а о либерализме Костомарова сказал излишнее.

Георгий Андрузский



Костомаров решительно отверг это показание.

Н. Костомаров


Студент Петров, что Костомаров в декабре 1846 г. был у Гулака и в то время, когда помещик Савич предавался революционным суждениям, говоря, что в случае возмущения можно воспользоваться Киевскою крепостью, и в то время, когда сам Гулак возглашал о приготовлении народа к восстанию, о введении в славянских племенах представительного правления и о пожертвовании в случае необходимости царскою фамилиею; что хотя главным лицом в этих собраниях был Гулак, но и Костомаров, постоянно присутствовавший у него, действовал весьма ревностно к достижению общей их цели; что Костомаров в своих университетских лекциях всегда старался резко представлять те места в первобытной русской истории, в которых выражалось самовольство и непослушание народа воле великих князей русских; также весьма ярко были очерчиваемы им те места, где народ, в порыве неистовства, посягал на жизнь великих князей. При личных объяснениях Петров пояснил, что Костомаров, во время рассуждений Савича, иные мнения его опровергал, но тем не менее участвовал в его разговоре, и когда Савич судил о французской революции, то Костомаров спрашивал, что произошло бы и какое правление могло бы быть учреждено в России, если бы и у нас случилась революция.

Алексей Петров


Костомаров остался при прежнем показании, что никогда не слышал революционных разговоров ни от Гулака, ни от Савича; что у Гулака вовсе не встречал Савича; что последний был один раз у него, Костомарова, и хотя обнаруживал коммунистические мысли, но революционных мыслей никогда не дозволял себе. Костомаров и во всем прочем отверг показание Петрова.

Н. Костомаров







Ч. III, арк. 177 — 179. Оригінал.

Опубл.: Збірник пам’яти Тараса Шевченка. — С. 245-247.


Кирило-Мефодіївське товариство: У 3 т. — К.: Наук. думка. 1990. — Т. 1. — С.292-293.




















№ 354


1847 р. травня 1 — РАПОРТ ЛІКАРЯ ШТАБУ КОРПУСУ ЖАНДАРМІВ ШПИСА Л. В. ДУБЕЛЬТУ ПРО ПСИХІЧНЕ ЗАХВОРЮВАННЯ М. I. КОСТОМАРОВА


Управляющему III отделением с. е. и. в. канцелярии

г-ну генерал-лейтенанту и кавалеру Дубельту

состоящего при штабе корпуса жандармов лекаря Шписа


Рапорт


Вследствие приказания вашего превосходительства от 1 мая я свидетельствовал состояние здоровья адъюнкт-проф. Киевского университета Николая Костомарова и оказалось, что Костомаров в продолжении двух дней обнаруживал признаки омрачения ума, которое в последнее время значительно умножилось, при том же телесные явления, как-то: взгляд и пульс заставляют опасаться еще большего усиления сумасшествия, почему я признаю необходимым для предосторожности поместить его в больницу [для] умалишенных.

О чем вашему превосходительству имею честь донести.


Состоящий при штабе корпуса жандармов лекарь Шпис


Резолюція О. Ф. Орлова: Высочайше повелено освидетельствовать лично Л. М. Арендту и потом лично со мною переговорить для принятия надлежащих мер.


Помітка про одержання: 2 мая 1847 г.



Ч. III, арк. 180. Оригінал.


Кирило-Мефодіївське товариство: У 3 т. — К.: Наук. думка. 1990. — Т. 1. — С.294.















№ 355

1847 р. травня 2. — ВІДНОШЕННЯ О. Ф. ОРЛОВА ДО М. Ф. АРЕНДТА ІЗ ЗАПРОШЕННЯМ ОГЛЯНУТИ ХВОРОГО М. I. КОСТОМАРОВА


Его превосходи[тельст]ву Н. Ф. Арендту

2 мая 1847 г., № 707


Секретно


М[илостивый] г[осударь] Николай Федорович!


Государь император по всеподданнейшему докладу моему, что содержащийся при III отделении с. е. и. в. канцелярии один важный арестант обнаруживает признаки помешательства ума, высочайше повелеть соизволил, дабы Ваше превосходительство лично освидетельствовали упомянутого арестанта и потом переговорили бы со мною о принятии надлежащих мер. О таковой монаршей воле уведомляя ваше превосходительство и покорнейше прося, не изволите ли пожаловать в III отделение сего числа (2 мая) в семь часов пополудни, имею честь удостоверить вас, м[илостивый] г[осударь], в истинном почтении и пред[анности].


Под[писал] гр. Орлов

Верно: надворный советник Нордстрем


Ч. III, арк 181. Відпуск.


Кирило-Мефодіївське товариство: У 3 т. — К.: Наук. думка. 1990. — Т. 1. — С. 294.















№ 356


1847 р. травня 7. — ПРОХАННЯ М. I. КОСТОМАРОВА ДО Л. В. ДУБЕЛЬТА ДОЗВОЛИТИ ДАТИ НОВІ ЗІЗНАННЯ, А ПОПЕРЕДНІ ЗНИЩИТИ


Ваше превосходительство Леонтий Васильевич!


С чувством истинного сознания осмеливаюсь всепокорнейше просить ваше превосходительство обратить ко мне милостивое внимание.

Будучи взят в Киеве в самую важную эпоху жизни, я с тех пор находился в таком невыразимом отчаянии, которое расстроило мои душевные силы, и я увидел, что в первых моих показаниях я не мог сообразить и взвесить всего, чего требовало от меня правосудие и пиша их в разные минуты растерянности духа, а иное во время физической слабости, отчасти выражался неясно и запутанно, а отчасти от происходившего со мною беспокойства впадал в совершенное противоречие и ошибки так, что теперь решился, собравши присутствие духа, снова изложить все, что знал и чувствовал, как позволяет мое состояние, со всевозможнейшею искренностью по долгу совести и присяги, посему прибегаю к великодушию вашего превосходительства и всепокорнейше прошу благоволить уничтожить мои прежние показания, а вместо оных принять написанное мною новое. С изъявлением беспредельного уважения и совершеннейшей преданности имею честь пребыть вашего превосходительства всепокорнейшим слугой.


Николай Костомаров

Мая 7 1847 г., С.-П[етер]б[ург]

Ч. III, арк. 182. Автограф.















№ 357


1847 р. травня 7. — НОВІ ЗІЗНАННЯ М. I. КОСТОМАРОВА В III ВІДДІЛЕННІ


Вопросы, предложенные г-ну адъюнкт-проф. Костомарову, и ответы его


7 мая 1847 г.


Объясните, когда началось Славянское общество, когда и кем принято символом кольцо и образа и в чем состоял устав общества?

В конце 1845 г., занимаясь в Киеве славянскими языками и историею славянских народов, я познакомился с двумя молодыми людьми — Белозерским и Гулаком, которые, оба, одаренные прекрасными дарованиями, имели отличное образование и хорошие сведения в славянских языках и истории.

Так как я всегда старался распространять любовь к занятиям наукою о славянстве, то сблизился с ними; мы занимались весьма прилежно, хотя не вместе, но видались и передавали друг другу свои замечания. В это время, когда я просиживал дни и ночи над книгами и писал, между прочим, сочинение о Кирилле и Мефодии, я был увлечен почитанием святых просветителей славян, изобретателей азбуки и переводчиков св[ятого] писания, и, сожалея, что память их мало у нас чтима, так что нет нигде ни ликов их, ни храмов во имя их, несмотря на важные благодеяния, оставленные ими и нашей церкви и нашему образованию, я сделал себе кольцо с именами их, подражая киевскому обычаю носить кольца в честь святых. Увидя это, Гулак себе сделал кольцо и Белозерскому это понравилось, но он не носил.

После пасхи 1846 г. Белозерский и Гулак (вообще расположенный к ученым товариществам по дерптскому духу) начали называть обществом такой круг знакомых, занимающихся славянскою наукою, на что я не соглашался, представляя, что круг наш не должно называть этим словом, которое противозаконно, а с[о] своей стороны говорил, что весьма было бы хорошо, ежели б в Киеве с дозволения правительства основано было ученое общество любителей славянской науки, которое всего приличнее могло быть названо именем Кирилла и Мефодия, как университет назван именем св. Владимира, просветителя России. Так продолжалось до конца мая. Тогда Белозерский уехал в Полтаву, а я перешел на другую квартиру, занялся другим кругом знакомств, потом уехал в Одессу и так воображаемое общество само собою исчезло. Я называю его только воображаемым, ибо я не соглашался именовать его обществом и кольца своего символом оного не считал, а Белозерский кольца вовсе и не имел. Устава у нас не было никакого: Белозерский говорил о каком-то уставе иллирийском, который он гораздо ранее еще откуда-то переписал или переделал; но этот устав не служил ни правилом, ни основанием. Впоследствии, воротившись, я не видался с Гулаком и даже с ним раззнакомился, но осенью Писарев прикомандировал его ко мне для издания летописи малороссийской, тогда Гулак бывал у меня, но редко и неохотно, без прежней откровенности и об обществе ни слова не говорил.


В чем состояла цель славянистов, каким путем они впали в заблуждение и какими средствами намерены были действовать?

С идеею об обществе Гулак и Белозерский соединяли чисто ученое направление и не показывали желания действовать сколько-нибудь для потрясения или нарушения существующего порядка, напротив, с жаром говорили о присоединении славян к Русскому государству, о будущем величии России, о распространении православия или, по крайней мере, кирилловского богослужения между иноверными славянами и самые разговоры касались более западных славян, однако впадали и в мечтания следующего рода: многие из западных славянофилов изображают в пленительном виде славянскую, предисторическую, патриархальную общинность, которая, по их мнению, составляет сокровище, каким славяне могут гордиться, и славою такого первобытного состояния, когда они были образованнее соседей своих, заменить ту отсталость от прочих европейских племен, в каковой их упрекают. Немецкие ученые, унижая племя славянское, раздражают славянофилов; от этого последние дошли до другой мечты, что племя славянское впереди покажет что-то новое, чудесное, невиданное в человечестве во всех отношениях общественной и умственной жизни и пророчат славянам великую будущность, вытекающую из развития их первобытных патриархальных начал, с которыми они появляются в досторическом мраке. От этих двух идей: уверенности в первобытном блаженстве и древней образованности славян и надежд на будущее возрождение славян порождается множество систем, кружащих в разных оттенках под пером и в устах западных и наших славянофилов.

Такая идея будущности славян невольно вскользает в голову, разгоряченную сильным занятием, а потому Гулак и Белозерский мечтали о том, что через несколько веков славяне образуют такое государственное тело, в котором будет некий новый, еще не существовавший в истории человечества государственный и гражданский порядок, основанный на религии Иисуса Христа и на чистейших началах доисторической славянщины, долженствующей воскреснуть в обновленном виде; они не сознавали ясно, что будет это новое славянское общественное здание, а вообще говорили, что нет возможности никакому пытливому уму и воображению представить себе ясно, какова будет будущность славянская, ибо славяне суть предизбраны провидением для величайших целей и достижение ими своего назначения будет таким же переворотом в человечестве, как переселение народов и конец древнего мира. Труды же славянофилов должны выражать собою надежду только будущего блаженства, впрочем без малейшего противоречия существующим властям и настоящему порядку. Новое государство откладывалось на тысячелетия, а достижение к оному предполагалось не политическими переворотами, а мирным, ненасилованным ходом развития умственного, путеводимого верою, в чем также полагалось отличие и преимущество славян перед другими народами. Все эти мечтания относились преимущественно к западным славянам, от которых они зашли к нам, особенно от иллирийцев.

Итак, вообще надежды и планы нашего воображаемого общества выражались в четырех предположениях.

1. Вера в великую будущность славян, которую однако никто себе определительно не представлял.

2. Надежда на присоединение славян к Российскому государству.

3. Распространение православного исповедания, или, по крайней мере, кирилловского богослужения между всеми славянами.

4. Распространение знания истории и языков славянских между всеми славянами. Душе обоих моих знакомцев предоставляется открыть, в какой степени занимали их эти идеи.


В чем состояло ваше участие в Славянском обществе?

Я со своей стороны хотя на общество не соглашался, однако занимаясь почти до болезни мраком первобытной славянщины, также впадал в ученые мечтания о будущей судьбе и возрождении славян по первобытным началам; эти мечтания у меня шли параллельно с углублением в древность и никогда не делались положительным убеждением, так что когда я вступил в круг ясной истории, то убедился ученым образом, что, с одной стороны, доисторическая славянская патриархальность есть не более, как не сформировавшееся общество полудикого племени и не составляет особенности славян, а обща всем младенчествующим народам, а с другой стороны, что будущее возрождение может только выразиться в стройной монархии. Тогда я принял за исходный пункт ту идею, что панславизм должен вести славян к соединению с Россиею, как единственною державою славянскою, сохранившею свою самобытность, а чтоб не раздражать других славян, которые дорожат своею народностью я предполагал, что надобно пустить в ход ту идею, что все народы славянские, находящиеся под чужой властью, образуют федеративную монархию под властью русского государя, не относя туда собственной Российской империи. Зная же по опыту и наблюдению, как легко входят в головы мечтательные панславистические идеи (вредные, замечу, тем более, что поляки стали принимать панславизм за средство для своих целей и представлять Польшу светом славянства, а славянство светом человечества), я предполагал написать два сочинения, с целью предотвращения молодых людей от впадання в такие идеи:

1. Составить повесть, в которой осмеять мечтательное славянофильство с его идеями возрождения по собственным началам и с этой целью набросал повесть «Панич Наталич», где представил молодого человека, помешавшегося на панславизме от уединения и сильного занятия пустыми мечтами.

2. Составить сочинение о панславизме, которое я хотел разделить на две части, и в первой показать, что патриархальная славянская блаженная демократия есть мечта, равно как и древняя образованность, и что таким образом нет тех светлых начал, каких ищут славянофилы. А во второй показать, что будущее возрождение славян не может совершиться ни по первобытным началам, каких нет, ни по западным либеральным, чуждым и гибельным для нашего племени; что истинных начал славянских должно искать в ясной истории русского народа, сохранившего свою самобытность; и поэтому, если только благими видами провидения оправдается надежда славянофилов на возрождение, то оно может совершиться по началам русским, существующим и существовавшим, а не по небывалым началам доисторической славянщины; что, наконец, все славянофилы, если хотят узнать коренные элементы и, так сказать, эссенцию жизни славянской, должны обратиться к изучению России, а славяне западные во всевозможнейшем сближении с Россиею искать желаемого обновления по началам, истинно славянским.

С полною откровенностью излагая здесь ход моих славянских занятий, сознаю, что все панславистические мечтания, идеи, предположения были у меня незаметным для меня самого следствием сильного занятия наукою о славянстве; изучение оной я не предполагал противным благонамеренным видам правительства, которое всегда благосклонным вниманием ободряло и ученых наших славянофилов и путешественников в славянские земли: от этого я с жаром и принялся за изучение славянщины. Если же, увлекаясь наукою, я заходил в мечтание о таких предметах, о которых мне мечтать не следовало, то это делалось невольно, ибо и у наших, и у западных славянофилов встречал я подобные идеи, возгласы, надежды; и я тем же увлекался, но не выходил из чисто ученой сферы, не умалял славянством моим ни на волос любви моей к государю моему, не распространял ничего, что бы могло в ком-нибудь потрясти верность и долг, а в последнее время, занимаясь по долгу службы русскою историею, совсем отстал от панславизма во всех отношениях и углубился в изучение древностей русских, положив себе правилом, что ученый не должен строить утопий и даже с благою целью пускаться в предположения, которые дело правительства, а не науки.


Кто еще, кроме Гулака и Белозерского участвовал в Славянском обществе и поясните, что означают сомнительные выражения в переписке с вами?

Студент Навроцкий, живя с Гулаком на его иждивении, только физически, так сказать, входил в этот круг трех славянофилов, но ни умственно, ни сердечно принимать в нем участие не мог по совершенной ограниченности своей в науке славянской и по официальным занятиям лекциями профессоров.

Украинофильство есть привязанность весьма малого числа малороссиян к своей народности, происшедшая от того, что эта народность гаснет, народ меняет свой язык на русский, а известно, когда исчезает народность, всегда является в пользу ее агоническое движение. Украинофильство глубоких корней не пустило, ибо книги, по-малороссийски писанные, расходятся плохо и появляются редко и преследование их скорее возбудит то, что усыпает навеки. В Киеве прошлый год родилась мысль издавать «Сельское чтение» для малороссиян, выбирая статьи от Одоевского и Заблоцкого; просили и меня содействовать этому, на что я сказал, что соглашусь, когда будет соизволение министра народного просвещения и содействие министра государственных имуществ. Кулиш точно предан Малороссии, за что я с ним спорил до личностей. Он полагает, что малороссияне, будучи превосходнее нас, великороссиян, получат преимущественно перед нами доверенность государей, будут занимать почетные места, превзойдут нас в науках, в литературе, одним словом, все, чем будет гордиться Россия, все, что в ней будет честного, справедливого, верного царю и отечеству, все это будет преимущественно от малороссиян. Кроме этих идей соревнования, я от него не слыхал никаких нелепых толков о каком-нибудь восстановлении Малороссии или потрясений правительственных властей. В переписке его выражается спор о народности и литературе. Действительно некоторые фразы, напр[имер] о трудах, об оружии и т. п., кажутся сомнительны. Но это значит следующее: я разбирал «Повесть об украинском народе»; одно в ней хвалил, другое порицал и говорил, что когда мне придется с кафедры говорить об истории Малороссии, то я постараюсь наповал поразить историческими доводами это украйнофильство и ложный взгляд на казачество, писал к нему, что предаваться сильно Малороссии не стоит, тем менее стараться поддерживать ее народность; что бог одни народности избрал для саморазвития, а другие, напротив, должны исчезать, примыкая к избранным, и что малороссийская относится к неизбранным, доказывал это фактами, именно тем, что малороссияне, бывши военным народом, нося почти все оружие, не имели столько энергии, чтоб самим собою освободиться от татар и поляков и успокоены единственно Россиею; из этого я выводил заключение, что когда провидению угодно было, чтоб малороссийская народность уступила место русской, то и не нужно стараться ее воскрешать, ибо это во всяком случае будет напрасное усилие и от труб израильских не восстанут ее стены. В ответ на это раздраженный Кулиш, перефразируя мои слова, пустил в меня послание с трубами, от которых падают стены и твердыни и восстанет Украина. Все это не больше, как обыкновенная привычка выражаться гиперболически, принятая им и вообще малороссиянами. Сколько Кулиш позволил мне знать себя, я так понимал их и понимаю.

Художник Шевченко знаком со мною мало, был у меня раза три-четыре, не говорил ничего ни благонамеренного, ни злонамеренного, обращался со мною осторожно и даже никогда не выставлял преимуществ своей малороссийской народности, а рассказывал смешные анекдоты о своих земляках, описывал их обряды и т. п. Направление стихов его, напечатанных еще в 1840 г., уже поэтому не имеет ничего общего с пребыванием его в Киеве, позднейшим и коротким. Молодые же люди, как Маркович и другие, увлекаются народностью отчасти по врожденной юности любви к своему углу, отчасти по неохоте заняться чем-нибудь дельным. Несмотря на то, что они выражаются гиперболически и с важностью о пустяках, этот пыл легко проходит, когда служебное занятие, семейные дела и т. п. не позволяют им более заниматься песнями, загадками и пр., чему я не раз был свидетелем. Не входя с ними в близкие сношения, не допуская их к домашнему знакомству, я не знаю их внутреннего направления вполне, но по долгу совести и присяги показываю, что в Киеве я ни от кого не слыхал чего-нибудь возмутительного, клонящегося к нелепостям о восстановлении Малороссии и т. п. Бывши причастен славянским мечтаниям, украинским я причастен не был, вооружался против них сильно, что ясно доказывают письма Кулиша, писал историю Малороссии, которая бы очень не понравилась украинофилам, и потому не имею сердечного побуждения щадить такое направление, которого я не разделял и над которым смеялся. Увлечение малороссиян происходит еще от того, что нет правильной истории Малороссии, ибо история Бантыша 162 скучна и неудобочтимая, а такое глупое издание, как история Маркевича 163, где всякий гетман представляется гением почти равным Наполеону, сбивает с толку неопытные головы, воображающие себе что-то изумительное в казачестве. Главное, что поражает незнающего безсмысленного украинофильства, это их преувеличения, с какими они посредственного писателя готовы поставить выше Шекспира, и каждую песню считают превосходнее векового произведения искусства. Притом это остаток идеи народности, которая в образованном кругу перешла уже свою крайность, а в западной Малороссии еще не подчинились истинной точке зрения.


Действительно ли в декабре 1846 г. при вас у Гулака помещик Савич рассуждал о революционных предположениях, говоря, что в случае восстания можно воспользоваться киевскою крепостью? Точно ли Гулак, предаваясь революционным идеям, говорил, что в случае необходимости должно пожертвовать царскою фамилиею и правда ли, что на лекциях в университете вы старались выводить примеры из древней русской истории о народных волнениях и убийстве великих князей?

О толках и разговорах, происходящих будто бы у Гулака, по совести объявляю, что ничего не знаю. Савич, с которым я едва знаком, не говорил ничего относительно России или монархического правления, ни о Малороссии. Разговор же о крепости, преступный и до крайности нелепый, вероятно есть выдумка, по крайней мере я не был при нем. Савича я не знаю и не могу сказать ничего ни хорошего, ни дурного об его направлении и мнениях относительно правительства и существующего порядка. Разговор Гулака тоже при мне не происходил; а будто я на лекциях приводил примеры об убийстве великих князей есть клевета и притом невежественная, ибо ни один из наших великих князей в древности не был убит во время революции, и я не столько несведущ в русской истории, чтоб в каком-нибудь отношении взять для сравнения с настоящим временем что-нибудь из удельного хаоса, в котором общественные начала не сформировались, в который Россия совсем не то была, что по образовании из него стройной монархии при Иоанне III. Наконец, я еще так нравственно не падал, чтобы осмелился слушать, не только сам принимать участия в разговорах столь гнусных, каковые означены в предложенном мне вопросе.


Для чего вы хранили у себя возмутительные сочинения, откуда получили рукопись «Закон божий», для чего передали ее Гулаку и не считались ли означенные сочинения средствами для достижения цели общества?

Непозволительные рукописи, как-то: «Dziady», «Поднестрянку», или «Закон божий», «Сон» и другие, я приобрел отчасти по врожденной страсти к редкостям, отчасти с целью, что все пригодится для исследования языка и для соображений исторических, но теперь я крайне сожалею и глубоко раскаиваюсь, что держал и переписывал эти мерзости. То только служит мне утешением, что, видит бог, как далек я был от всех гнусных революционных убеждений и отвратительных мыслей, обращение дара божия — слово на подлое змеиное шептание против священных предметов, установленных и благословенных небом. «Закон божий», я списал еще давно, сколько могу припомнить, от Хмельницкого, который служил в Кавказском корпусе, случайно квартировал со мною недолго в Харькове и потом уехал, кажется, в Петербург. Несколько лет эта рукопись валялась у меня без употребления, пока несчастный случай не привел меня читать Мицкевича, и я вспомнил об ней, открыл и смотрел на нее, как на исторический памятник близких к нашему времени заблуждений. Гулак, бывая у меня в доме по случаю перевода летописи, захватил ее у меня, воспользовавшись моею рассеянностью, происшедшею оттого, что я занят был сильно своим сватовством. Таким образом бог попустил меня за грехи мои в величайшее несчастье быть невольным орудием распространения подлейшей рукописи. Мне кажется она произведением поляка, ибо тексты: всяка власть, истина, быть слугою толкуются и упоминаются также точно у Мицкевича, Лелевеля и в записках Даниловича, покойного профессора, тайного недоброжелателя нашего, хотя ученого человека. Притом многие поляки из Юго-Западной Руси, например Чайковский 164, Залесский 165 и другие, кричали о восстановлении и славе Украины так, что порицали своих соотечественников. Эта рукопись не имела ни малейшего приложения к прежним занятиям славянским и к тому ученому бреду, который происходил в апреле и мае, и обоим знакомцам моим была неизвестна. Также «Сон» и прочие стихотворения со славянством никакого не имели отношения и не служили ни правилами, ни возбуждениями.


Почему вы избрали текст из св. писания: «и уразумеете истину, и истина освободит вы» для своей печати и не была ли она печатью общества?

О печати своей я с полной откровенностью объявляю, что она сделана решительно без всякого непозволительного умысла и не служила никаким девизом общества или тайных целей и намерений. Текст заключает общечеловеческую, применяемую к тысячи случаям жизни истину, а для меня, как для занимающегося историей, он казался самым приличнейшим.


Не имеете ли добавить еще что-либо к своему показанию?

Так с полной откровенностью, совершенным признанием, как только могу вспомнить и собразить в настоящем моем горе, я представляю все, что знаю, и все, что не только было, но и что происходило в душе моей. Занимаясь прошлый год славянством, я был уверен, что действую и думаю не отступая ни от закона, ни от долга, ни от любви к государю, что и действительно так было, но я заходил в мечтания, без коих наука может обойтись, заходил невольно, без злоумышления, с горячей любовью к долгу, притом не разносил из кабинета никаких утопических мечтаний, зная, что самое невинное мечтание, переходя в неопытную толпу, может производить дурные последствия; тем не менее убежден, что ученые не должны и с ревностнейшими желаниями пользы и славы государю и отечеству заходить далее того, сколько им открыто и указано благоразумным правительством, в противном случае они вместо добра по самому незнанию своему будут только препятствовать тому, чего сами, как верные сыны, желают. Все это я теперь ясно вижу и сознаюсь, что в этом я при всей видимой мною законности своих занятий впадал в прегрешение невольное, как мудро выражается церковь; и еще глубже раскаиваюсь, что держал непозволительные рукописи. Сам господь указал мне, как я поступил легкомысленно и неосторожно, но я не имел в душе злых помышлений и потому, полагаясь на бога, в руке коего сердце царево, со страхом и благоговением, слезами умиления орошаю священные стопы августейшего государя, отца моего, и умоляю его высокую благость об отеческом милосердии.


Адъюнкт-проф. Н. Костомаров



Ч. III, арк. 183 — 208. Оригінал.

Опубл.: Былое. — 1907 — № 8. — С. 220 — 227.

Збірник пам’яти Тараса Шевченка. — С. 234 — 243.


Кирило-Мефодіївське товариство: У 3 т. — К.: Наук. думка. 1990. — Т. 1. — С. 295-301.





161 Ювенал Децім Юній (біля 60-тих рр. I ст. н. е. — до 160) — римський поет-сатирик. Автор 16 сатир; класик сатири, якого середньовіччя цінувало як наставника-мораліста, а новий час — як викривача-борця («Ювеналов бич» у О. С Пушкіна). Відоме видання: «Сатири». — М., 1888.

162 Бантиш-Каменський Дмитро Миколайович (1788 — 1850) — російський і український історик і археограф. — На основі архівних матеріалів написав «Историю Малой России...» (М., 1822) та ін. праці. Деякі відомості з опублікованих його праць використав Шевченко у поемі «Гайдамаки» і в повісті «Прогулка с удовольствием и не без морали».

183 Маркевич (Маркович) Микола Андрійович (1804 — 1860) — український історик, письменник і поет, етнограф, талановитий музикант. Автор «Українських мелодій» (1831), п’ятитомної «Истории Малороссии» та етнографічної праці «Обычаи, поверья, кухня и напитки малороссиян». Був товаришем О. С. Пушкіна, К. Брюллова, М. 1. Глинки, до заслання — Т. Г. Шевченка. Йому належить один з перших музичних творів на слова поета, романс «Сирота» («Нащо мені чорні брови»), створений у 1847 р. (Косачевская Е. М. Н. А. Маркевич, 1804 — 1860. — Л., 1987).

164 Чайковський Міхал (Садик-Паша) (1804 — 1886) — польський письмейник і політичний діяч. Учасник польського повстання 1830 — 1831, після поразки якого емігрував. Був агентом А. Чарторийського й західних держав у Туреччині, де в 1850 р. прийняв іслам і створював загони козаків для боротьби з Росією. В 1873 р. повернувся на Україну.

165 Можливо, Залеський Броніслав (1820 — 1880) — польський історик і художник, друг Т. Г. Шевченка.






















№ 498


1844 р. липня 3. — РОЗПОВІДЬ КОЗАКА с МАРТИНІВКИ БОРЗЕНСЬКОГО ПОВІТУ ЧЕРНІГІВСЬКОЇ ГУБЕРНІЇ С. ЮРЧЕНКА «О ПИКИНЕРНЫХ КАЗАКАХ 1790 г.» ЗАПИСАНА В. М. БІЛОЗЕРСЬКИМ


1. О пикинерных казаках 1790 г. (Рассказывал казак Семен Юрченко. с. Мартыновка Борзенск[ого] уезда 3.07.1844 г.).

Діялось се в 1790 році. Тогді в Польше зробилась заверуха. Між польщаками і добрі люди є, да інколи нишком діло роблять. То уже сказано: братайтесь, братайтесь, а камінь держи за пазухою. От і вийшов указ: добрать малоросійських козаків. То нас і зібрали в Чернігові в 1790 р., а скоро після сього ми 16 в Києві лагерями стояли. Із трьох губернь нас набрато 9 тисяч. Я і знаю, як Потьомкін 17 набирав нас. Потьомкін був первим совітчиком, а Кречетніков 18 був начальником. Ну, так от сей, бувало, нас щонеділю смотрить. А у нас одежа була єгорська, під зелень підходила, щоб під неприятеля ближче підлізти можна було. В страженії він (Пот[ьомкін]) багацько війська потеряв, то про його приложена була й пісня — «Ой Потьомкін генерал, много війська потеряв. А як же він потеряв — у картушки проіграв». А государиня, сказано жінощина, вона йому та й простила. Він і сказав: «Государиня Єкатерина Алексіївна! Нехай другі командують їми, а позвольте із трьох губерень чистих мені малоросіян набрать». От вона, нехай царствує, і позволила. Він із трьох губерень и набрав 9 тисяч і з Фастовець 1000.

От ми ві[й]шли в Київ. А там Дніпр монастир Видубицький 19 підрізав і погреба були одкриті. То старшії й кажуть: «А що, козаки! Каша осталась до буряків!» От ми тогді до буряків, да в казани. Тогді ж я заслабів, оставсь в обозі.

Він перве смотрив у Чернігові все військо: піхота ж махнула, а поки ми з обозом прибули, він уже пересмотрив і махнув: його потребували в Пітербурх. Аж ось — треба! Указ і прийшов: помер Потьомка, помер! Леванідов же тепер владіє войськом і Кречетніков, і говорять: «Що нам робить, з отсим корпусом?» І послали указ до цариці. «Чи його по полкам розбить, так велика сила, чи що?» А вона й одписала: «На вас отдаюсь, на ваше сумлініє — того нема, кому я позволила зобрать». А вони і розсудили — нехай царствують! Пустить їх у господу; вони отслужили — тепер пустить його на свободу, де хотя[ть] прожить, тільки ж однодвірців, а наймитів по полкам, бо скаже — я своє одслужив.

Ото ж ми прийшли у Київ 1793 г. Уже нас не треба, замирились. Тільки Нащокін — я його знав і на рундуку у його стояв на часах — раз іде в виступцях і сертуку, а був чоловік невеличкий, старенький, я сділав на караул, а він говорить: «Не надо, голубчик, не надо», бо він не при кавалерії, ніщо. От як роспустили нас, то він і зложив муніцію в гамазини. А тогді потребовали в Польщу і попов, щоб править по благочестію для поляків, скілько там їх привернулось. Ми ж ото вийшли ніччю на майдан над Васильківським шляхом, щоб то повзводно, а проти нас Астраханський полк. От і пошли командовать — палі!

Трісь! — там — трісь! Астраханський полк — трісь! До того дотріскались, що за рулю не можна було доторкнутись, так розігрілись. Ми ж холостими зарядами, а з Астраханського полку якийсь бойним зарядом. Тільки «ззз! ззз!» почала зичать куля. Холостим же зарядом, то вона тілько трісне, а кулю зараз уже знать. От ми стоїмо да й думаємо: тут уже додому б скоро йти, а тут ось яке лихо. Тут зараз начальники постерегли да — «полно! полно»! Ото ми розойшлись.

А й тогді не без заїдів було: не дали нам за треть года жалованья. А я уже прийшов додому. Ну нічого гріха таїть — треба засвататься, одружиться. Бог же зна, коли буде требка; бо однодворці повинні були, як знать дадуть, буть на місці. А брат і каже: «Я за тебе послужу, така согласка».

А тут донесли государині, нехай царствує, що стрілкам не отдано жаловання. От вона й приписала отдать жалование. Уже ж нам її жалование даром не минеться, думаєм собі. Пошли в Борзну, узяли жалование, аж тут: «Подай стрілков! Подай малоросійських стрілков! То тут кидай й печене й варене. Леванідов кричить: «Подай стрілков». В Польщі знов закуйовдилось! От же мойму брату йти б служить, так не можна: Леванідов приписав — без мого відома, щоб не перемінялись: чи сліпий, чи кривий, щоб були налічно. Баба моя, тогді ще молода, кланяється: «Братику — соколику! Йди переміни!» А я йому! і тогді ще казав: «А що ж як не підеш, хазяйку засмутиш, ще й вигонить». «Ні каже, піду». От і списали бумагу, да в Борзну. А в Борзні Михайло Васильович комісаром був. А він: «Голубчики, не наша сила. (Був чоловік маленький, грубенький — оттакий). Сохрань боже! Генерали кажуть — не можно». Ми й пошли — нічого робить — в Чернігов, а за нами брати йдуть, як бурлаки, а нам і перекличка єсть. Губернатор каже: «Не могу і я зробить нічого». От ми із Чернігова повернули в Київ. Брати й кажуть: — «Е, братці, ви нас до убитку доведете: ми додому пійдемо». «Ідіть, кажем — що робить? Ми вас не силуєм. Інші ж пошли, а другі остались з нами. А мій брат каже так: «Учи мене свого артикулу, щоб мене послі не бито. А у мого брата нові чоботи 20» «На, каже, брате, тобі сі чоботи, а мені дай старенькі». «Ні, кажу, брате: ти дома чи роздобудеш, чи ні, а я тут без чобіт ходить не буду». Ах ото прийшли в Київ, почули, що можна зміниться. Я йду до генерала з бумагою, в руки подав. Прочитав і питає мого брата: «Рад богу й государю служить?» — «Рад, ваше высокопревосходительство». І записали його. От ми уже б то розходиться, аж тут отютант — (а він, як почтар, з бумагами бігає). «Постойте ж бо не йдіть, бо не дойдете». І дав нам бумагу. Як дали ж бумагу, тогді уже серде у нас і зомліло; і рад і смутно на душі; сам угору пішов, а брата неначе притоптав. Серце от-так і от-так! Питаю: «Який я, братко?». — «Білий. — А я братко?» — «Білий і ти». Ну, що ж робити? Взяли водки, попрощались, поцілувались — ідіть собі з богом! А тут дома люди сказали, що обоїх візьмуть, то мати моя тілки що ходить, а жінка моя ледве жива, сказано бабам повірили. После ото увізнали, що він із-за Білої Церкви прийшов в Київ. То я роздобув конячку, до матері: «Поїдьте, побачте». Вона поїхала і бачилась з ним. Через три годи йти б уже йому додому, а він там і вмер.



Ч. IV, арк. 35 — 38. Автограф.


Кирило-Мефодіївське товариство: У 3 т. — К.: Наук. думка. 1990. — Т. 1. — С. 386-387.





16 «Проект об уничтожении греко-российского вероисповедания в отторженных от России областях, представленный в 1786 г. государственным чинам одним ксендзом иезуитским» — не друкується. В цьому документі йдеться про колонізацію українських, російських і білоруських земель Польщею, пропонуються економічні і політичні методи закабалення народів.

16 Закреслено: «а в 1791 і 2-му ми уже».

17 Потьомкін Григорій Олександрович (1739 — 1791) — російський державний і військовий діяч, один із фаворитів Катерини 11. Т. Шевченко згадав його як гнобителя трудового народу під прізвиськом Грицька Нечоса в поемі «Сліпий». З політичних міркувань записався в козаки Запорозької Січі.

18 Кречетніков Михайло Микитович (1720 — 1793) — граф, генерал. Командуючий російськими військами, що придушували гайдамацьке повстання (Коліївщину) 1768 р.

19 Києво-Видубицький монастир засновано у другій половині XI ст. князем Всеволодом Ярославичем (1030 — 1093).

20 Закреслено: «були».


























№ 499


1847 р. квітня, не раніше 10 — ВИКЛАД ЗМІСТУ ПОЕМИ Т. Г. ШЕВЧЕНКА «КАВКАЗ», ЗРОБЛЕНИЙ У III ВІДДІЛЕННІ ІЗ СПИСКА, ВИЛУЧЕНОГО У В. М. БІЛОЗЕРСЬКОГО


Извлечение


За горами — горы, облитые кровью. Там орел разбивает сердце Прометея, но живой крови не выпьет. Душа и воля наша не умирают, божие дела не нам судить; нам остается плакать, а между тем текут кровавые реки. — Там много легло костьми, а крови и слез разлилось море. Слава собакам и псарям и нашим царям и вам слава, горы и рыцари: бейтесь, вы победите; вам помогает бог, за вас сила, воля и святая правда.

Чурак и сакля — все твое, не выпрошенное, и не данное; тебя не поведут в оковах; а мы... народ ученый, все в золоте и нагие, мы христиане, все у нас есть — только твоя сакля глаза колет; зачем стоит она, не нами данная? Зачем ваш же чурек не брошен вам, как собакам? Зачем вы не платите дани за солнечн[ый] свет?

Если бы вы подружились с нами — научились бы многому: одна Сибирь у нас бесконечна, а народу, тюрем, — нечего и говорить. На всех языках молчат, ибо благоденствуют. У нас и в библии какой-то царь-пастух взял чужую жену, а мужа убил — и теперь на небе, вот какие у нас на небе!..

Научитеся вы, непросвещенные Христом. Мы краденное не перекупаем, но крещенных людей проигрываем в карты — по закону, или дерем с них кожу, или помолясь о пролитии крови ближнего, приносим в дар украденный покров... Мы всему научим вас, только дайтесь нам в руки, научим тюрьмы строить, оковы делать и наносить и плесть кнуты... дайте только последние свои горы.. море и поле уже наши!

И тебя загнали, мой единый друг, Яков; не за Украйну довелось тебе пролить чистую кровь, но за палача ее; довелось запить московский яд из московской чаши. Носись над Украйною, стереги разрытые могилы, плачь с казаками и ожидай меня в степи из неволи.

А между тем, пускай мои думы и горе растут и говорят с ветром.

Ветер принесет их из Украйны с росою к тебе, и ты разгадаешь могилы, степи, горы 21.


Прим. док.: Чурек — хлеб, сакля — дом у народов кавказских.


Ч. IV. арк. 39 — 40. Оригінал.


Кирило-Мефодіївське товариство: У 3 т. — К.: Наук. думка. 1990. — Т. 1. — С. 388.



21 На арк. 41 — 63 твори Т. Г. Шевченка, переписані В. М. Білозерським: «Гоголю», «Розрита могила», «Сон», «Холодний яр», «І мертвим, і живим...», «Як умру, то поховайте», на арк. 64 помітка: Бумаги Белозерского на 93 писанных листах 1 — [...] 6 экземпляров.










ДОДАТОК

1847 р. квітня 3.— ПРОКЛАМАЦІЯ «К ВЕРНЫМ СЫНАМ УКРАИНЫ»


К верным сынам Украины.

Братья! Настает великий час — час, в который вам представляется случай смыть поношение, нанесенное праху отцов наших, нашей родной Украине, подлою рукою вечных врагов наших. Кто из Вас не подымет руки за великое дело...

За нас бог и добрые люди.

Вечно верные сыны Украины — враги кацапов.

[Внизу был изображен крест.]


П. А. Зайончковский. Кирилло-Мефодиевское общество (1846 — 1847). — М., 1959. — С. 117.

Із «Справи про поширення відозви у Києві та про підпорядкування учбових закладів Київському військовому губернатору». Ч. XVII, арк. 2, 3, оригінал.




1847 p. квітня 13. — СУПРОВІДНА ЗАПИСКА Д. Г. БІБІКОВА ДО ЗАПИСКИ «К ВЕРНЫМ СЫНАМ УКРАИНЫ» ВИЯВЛЕНОЇ ПОЛІЦІЄЮ В М. КИЄВІ І НАДІСЛАНОЇ О. Ф. ОРЛОВУ


Секретно

Его сиятельству гр. А. Ф. Орлову

13 апреля 1847, № 1234

Милостивый государь гр. Алексей Федорович!

Честь имею препроводить к вашему сиятельству копию с записки которая оказалась приклеєною к забору дома одной непотребной женщины в Киеве присовокупляя притом, что записка эта была снята немедленно и о ней производится секретное разыскание и что кацапами (как написано в записке) простой народ в Малороссии называет обыкновенно русских

Примите уверение в совершенном моем почтении и истинной преданности.


Дмитрий Бибиков


Резолюція Миколи I: Явная работа той же общей пропаганды из Парижа; долго этой работе на Украине мы не верили, теперь ей сомневаться нельзя, и слава богу, что так раскрылось; Бибикову дай знать, что ему пора на место и надо везде строго смотреть.

Помітка III відділу: Собственною его и. в. рукою написано карандашом [Далі повторюється повний текст резолюції.] 14 апреля 1847 г.

Помітка про одержання: 14 апреля 1847 г.


Ч. XVII, арк. 1. Автограф.


Кирило-Мефодіївське товариство. — К., 1990. — Т. 3. — С. 285.











Див. також:
Книги буття українського народу
Справа про слов’янофільство та українофільство
Доповідь О. Ф. Орлова Миколі I про діяльність Кирило-Мефодіївського товариства
Журнал слідства
Записка Василя Білозерського





Кирило-Мефодіївське товариство: У 3 т. / АН УРСР. Археограф. комісія та ін.: упоряд. М. І. Бутич, І. І. Глизь, О. О. Франко; редкол.: П. С. Сохань (голов. ред.) та ін. — К.: Наук. думка. 1990. — ISBN 5-12-001223-Х

Т. 1. — 1990. — 544 с. — Покажч. с 505 — 517.

ISBN 5-12-001221-3 (в опр.): 10 крб. 3000 пр.


Кирилло-Мефодиевское общество. Т. І.

До першого тому видання включено загальні матеріали слідства, слідчі справи М. І. Гулака, М. І. Костомарова, В. М. Білозерського.

Для істориків, філософів, викладачів і студентів вузів, всіх, хто цікавиться історією українського та інших слов’янських народів.
















‹‹   Головна


Етимологія та історія української мови:

Датчанин:   В основі української назви датчани лежить долучення староукраїнської книжності до європейського контексту, до грецькомовної і латинськомовної науки. Саме із західних джерел прийшла -т- основи. І коли наші сучасники вживають назв датський, датчанин, то, навіть не здогадуючись, ступають по слідах, прокладених півтисячоліття тому предками, які перебували у великій європейській культурній спільноті. . . . )



 


Якщо помітили помилку набору на цiй сторiнцi, видiлiть ціле слово мишкою та натисніть Ctrl+Enter.

Iзборник. Історія України IX-XVIII ст.