Уклінно просимо заповнити Опитування про фемінативи  


[Григорій Сковорода. Повне зібрання творів: У 2-х т. — К., 1973. — Т. 2. — С. 202-215.]

Попередня     Головна     Наступна         Примітки





КНИЖЕЧКА ПЛУТАРХОВА О СПОКОЙСТВІИ ДУШИ



ВЫСОКОМИЛОСТИВОМУ ГОСУДАРЮ ЯКОВУ МИХАИЛОВИЧУ ЕГО ВЫСОКОБЛАГОРОДІЮ ДОНЦУ-ЗАХАРЖЕВСКОМУ 1



Высокомилостивый государь!


Пріимите милостиво от человЂка, осыпаннаго Вашими милостьми и ласками, маленькій сей, аки лепту, дарик, маленькое зеркальце благодарности.

Уклонившися от библіи к Плутарху, перевел я книжчонку его «О спокойствіи душевном», истолковав не наружную словозвонкость, но самую силу и эссенчію, будто гроздіе в точилЂ выдавил. И в такую одежду дЂвочку сію одЂл, дабы она и внутрЂ и внЂ не языческою, но Христовою была и являлася дЂвою. Не поминается здЂсь ни Дій, ни Венера, ни Меркурій, но в новія мЂхи и вино новое влито. Плутарх был из числа тЂх, кои вослЂд Христов не ходили, но именем его бЂсы изгоняли. Не браните же ему! Да изгонит и нам! Премудрость не умирает. Он был и друг и наставник доброму Трояну-кесарю. Да будет же и нам. Премудрость не умирает. Троян был столь добраго сердца, что римляне, послЂ его избрав кесаря, так прославляли: «Будь щастлив, как Август, а добрый, как Троян!». Он, возшед на вселенскій престол, аки всемірное свЂтило, щедротами всЂх озарил. Воистину легко было Плутарху воспламенить к правдЂ, к милосердію и мужеству толь благородное сердце.

Все суета. Все преходит. Бог же міра с нами вовЂки: «Един его день, — сказал Марк Аврелій, — всЂх мырских сокровищ лучшій». Естли сія книжечка, хотя и нЂсколько минут, послужит Вам противу бЂса скуки, и тЂм я доволен. Естли же напоит, хотя маленькою чашечкою, спасенія міра божія — вот мнЂ и труд, и плод, и награда! Кто яко бог? Что яко мір? Воскликну с Григоріем Богословом: «О міре, ты божій, а бог твой!». И в семь желаніи вовЂк пребуду.


Высокомилостивый государь,

Вашего высокоблагородія

всенижайшій слуга,

любитель и сын міра

Григорій Варсава Сковорода.


1790 года, апрЂля 13. \203\






/ 282 /

ТОЛКОВАНІЕ ИЗ ПЛУТАРХА О ТИШИНЂ СЕРДЦА


Любезный мой Іриней!


Позд[н]о получил я письмо от тебе, в коем ты просиш мене написать нЂсколько для тебе сентенцій, могущих упокоить 1 волнующееся сердце. Под самое сіе время припала нужда Ђхать в Рим с поспЂшеніем другу нашему Купидону. Сим своим поспЂшеніем помЂшал мое намЂреніе, однак мнЂ не захотЂлось, чтоб он отЂхал к тебЂ с пустыми от мене руками. ВЂдая же, яко ревнуеш быть любителем не блядоукрашенныя, но благоодушевленныя рЂчи, без порядка из собственных моих замЂток, наврал много рЂчей, дышущих врачеваніем и упокоеніем сердцу. Ублажаю тебе, друже, яко ты и милость у велмож и громкую, паче протчіих, славу в народЂ приобрЂтши, Не так ходиш, как нЂкій, поминаемый в трагедіах, гордый Нерон, [надувшися тЂм] 2 что глупый народ во всЂ свои трубы и колоколы блаженным его проповЂдует. Сіе презрЂніе мырскаго тщеславія родилось в твоем сердцЂ от того зерна, кое в души твоей часто я насаждал. СирЂчь: ни алмазныя пряжки от подагры, ни драгоцЂнный перстень от хирагры, ни монаршій вЂнец возможет избавити от обморока. Како бо довлЂет или богатство, или слава человЂческая, или скипетр подать сердцу безстрастіе и великодушіе, аще не будет в нем дух премудрости / 291 / и дух крЂпости, равно утверждающій сердце во всяком состояніи, дабы и гордость житейская не соблазнила и нищета человЂка не привела во отчаяніе? Что ли же есть сей дух разума и дух крЂпости, аще не царствіе божіе, обуздавающее и управляющее скотскія наши прихоти, дабы повинуяся духу и, шествуя царственным, сиречь средним путем, не расточали столы своя по пагубным крайностям и превратностям. Сего ради, по совЂту Ксенофонтову, жилище в щастливом состояніи, да памятуем о богЂ и да чествуем его, аще хощем, да и он нас в бЂдности не забудет, яко имущих к нему любовь и упованіе. Слово в слово и муж сердечный поколЂ еще находится в мирном сердцЂ, аки на тихом морЂ: печется предъуготовить совЂты и думы, могущія спасти его от обуреваній. Дабы чем они благовременнЂе и знакомЂе, тЂм дЂйствительнЂе стали противу супостатов его. Піес яростный никоим словом уласкатся не может, кромЂ тЂм именем, чем его называют. И сердечныя волненія знакомым и присным врачевством легко укращаются А.



А Сими словами бодет философа Сенеку. Но всуе. Сенека, пишущи о спокойствіи сердца, не влечет человЂка в праздность, но много затЂвать не совЂтует. А сим самым отвлекает и от праздности, ибо праздным \204\ быть и суеты затЂвать суть разныя крайности и равное безуміе. ПосредЂ же сих разбойников Христос — божія сила и царственный оный путь: «Аз есмь путь, истинна и живот». К римлянииу грек сей пишущій не дерзает именно хулить славнаго римлянина, учителя кессарскаго, хотя сам вицегерой и друг кесаря Трояна. Прим. автора.



Прочее, тот, кто совЂтует, дабы и желающій вспокоить сердце не погружался во многая ни публичная, ни приватная дЂла. Ошибся. Первая ошибка в том, что дорогою цЂною купить нам припадает наше спокойствіе. СирЂчь, доставать оное праздностію и будто всЂм нам оную воспЂвать из тражедіи Эврипидскія пЂсеньку:

Лежи, окаянный, с покоем на ложи твоем.

Кая же есть медичина в праздности? Она насморка отогнать / 292 / не может, не только скуки и тоски от сердца. Не большая же помощь от праздности и другам нашим, и отечеству, и присным нашим или [домашним] 3.

Вот коль дорого нам станет сердечный мир, если покупать его праздностію. Сверх сего прелщается, кто думает, будьто люде, убЂгшіи многодЂлія, живут покойно. По сему образу жéны, дома в праздности сидящія, суть благодушнЂе паче мужей своих. Но не так оно есть. Ибо хотя нЂжныя дЂвы и праздныя госпожи в ложнищах своих сЂверною стужею не безпокоятся, но, вмЂсто же того, скукою, тоскою, амурными горестьми, завистными 4 ревнилостьми, суевЂрными ворожбами, затЂйными и гордыми мечтаньми посредЂ спокойных горниц обуреваются. И отец царя Уликса чрез 20 лЂт, проживая во своей мызЂ с единою старухою, стол для него уготовляющею, хотя дом и должность царскую с трудами ея оставил, скорб же и печаль всегда неразлучну имЂл в своем уединеніи. НЂкіих же сама собою праздность вовергнула в разслабленіе душевное. Сіе пишет Гомер об АхиллесЂ А. Сей-де, сидя на морском брегЂ, распалял кипящою желчію ярость своего гнЂва, Не ходил в кую-либо компанію. Не выходил и на сраженіе, а только мучил сердце, горящее к битвЂ, взирая на ненавистный для себе воинскій театр. Но и сам себе жестоко огорчен, бодет слЂдующим словом: «Лежу празден в гаванЂ негодной [?] и только брег обременяю». Отсюду даже сам празднолюбец Епикур совЂтует честолюбцам, дабы послЂдовали своей природЂ / 301 / и принимались за гражданскія дЂла.



А Ахиллес был первый храбростію из всЂх гречских воинов, разоривших древній град Трою. Он убил Ектора, храбрЂйшаго всЂх троян. От сего народа произошел роз римскій и отсюду имя кесарю Траяну-Предтечи. Гомер был первый пророк древних греков: сей есть главный творец исторіи троянскія. У еллинов піита назывался тот, кто у еврей пророком. Пророческіе писанія назывались у еврей пЂснями и твореніями, а у еллинов — музы, піиты, сирЂчь пЂсни, творенія, сотворенія. И сюда-то навЂстки дают слова оныя в твореніях рук твоих поучахся. А за Давидом Исаіа: «Воспою возлюбленному пЂснь». Прим. автора.



Не получать-де спокойствія в празности, если не улу-\205\чать туда, куда родила их мати натура. Ни вздор видь плетет, приглашая к чинам не чина достойных, но не терпящих празности А. Воистину бо и многодЂліе и празность есть суета, но красота сердца есть страна и град спокойствія; скверная же душа есть море мученій. И сказал я и еще сказать хочу, что и уклонитися от блага и сотворити зло есть равная мука. Мырска мода привязала спокойствіе к одной коей-то жизни, напримЂр селской, безженной, царской, но ложь сія на театрЂ Менандровом слЂдующими обличается словами: «О друже, я думал, что богатыи не воздыхают и что безсоница их не ворочает на постелЂмягкой...» Потом, заглянув во волнующееся их сердце, так мудрствует. Отсюду видно, что в свЂтЂ жить без бЂды бог никому не написал, хоть он богат, хоть высок, хоть низок и нищ. Теперь не могут извинить своего безумія тЂ, кои, путь своея жизни оставив, берутся за другой, дабы тЂм избЂжать безпокойства. Они подобны не приобыкшим к мореплаванію. Сіи боязливцы, хотя из корабля опустилися в шлюбку, однак равно тоскою и блеваніем мучатся, занесши с собою и туда страх смертный в сердцЂ и во утробЂ своей желчь. Так и безумная душа своим состояніем наслаждаться не наученная, хотя из жизны в жизнь преходит, но вездЂ грустит и мятется, носящая внутрЂ источник огорченій — растлЂнное / 302 / сердце. Сим образом богатіи и нищіи, женатіи и безженныи и всЂ протчіи безпокоятся. Чрез сіе бЂгают из должностей, но паки праздность скучна. Чрез сіе рвутся показатся при дворЂ, а показавшися, досадуют. Больному тЂлу, слабому уму угодить трудно. Больный и на супругу и на лЂкаря желчен. Скучен ему пришедшій посЂтить пріятель, а отшедшій — досаден. Мягчайшее ложе жестко ему. Смотри же, как только возсіяло здравія ведро, тогда превкусною пищею мерзЂвшій самую простую вкушает со сладостію... «Кая вина источила Вашему величеству слезы?» — вопрошают министры Александра Македонскаго. «Как же не плакать, братцы? В сію минуту слышу от философа, что в мырЂ не един мыр есть, но и числа им нЂт. Ах! А мы доселЂ и един мыр не вовся покорили». Но душа любомудрая, древній Кратез, кроткими замыслами кроткаго духа легко и сладко проплыл своего житія пучину.



А Язвит Епикура. Ненавистію помрачен, не хотЂл раскусить сладости сокровенныя в сем Епикурском словЂ. НЂт святЂе сего слова: природЂ послЂдовать, могти несть чин, найтить в праздности сладость есть тожде с богом дЂлать, дЂло дЂлать, сладко дЂлать есть то же достоинство в сылЂ; сила в природЂ, природа в богЂ, яко дуб в зернЂ, пребывает вовЂки. Хулит философа за сердечную сладость, потом и сам сказует, что красота сердечная есть град спокойствія. Будто ж не то же есть сласть, сладость и красота в сердцЂ, если оно живет вот гдЂ! Душа моя в руках твоих выну. Десница твоя воспріят мя. Красота (сирЂчь сладость) в десницЂ твоей в конец. Прим. автора.



Коль горестно страдал \206\ первовоевода греческих войск под Троею! А Діоген, живущій в плЂни, проживал дни во веселіи сердца. Сократ в темницЂ бесЂдует здраво с другими, люблящими премудрость. Гордый же Фаетон в небесных странах рыдает, для чего не дают ему засЂсть 5 на царской отца его колесницЂ? Сапог ногЂ, а сердцу жизнь сообразуется. НЂкто мудрец сказал: обычай здЂлает жизнь сладкою. А я сказую: сердце чисто зиждет жизнь веселу А. Сего ради потщимся очистить источник сердца да всЂ горести, извнЂ нападающія, возможем обратить во спасительные соки. Скорб ли, или тЂснота, или гоненіе, или глад и вся протчая? Жизнь наша, будто тавлЂнная игра, наполненая удачь и неудачь, но / 311 / здоровое сердце все сіе переварит во благо. Все ему поспЂшествует во благое. Потерявшіи же сердце и во удачах мыра сего бЂснуются от жира своего и в неудачах отчаяваются; подобны недужным, ни стужи, ни жара не терпящим. Безбожник Феодор говаровал: «Я-де правою рукою подаю моим совЂты, а слышатели берут оныя лЂвою». Так безсердіи люде одесный дар божій пріемлют оный шуйцею во зло. А мужи сердечныи и от самых горких своих горестей, аки от тернія, умЂют собирать полезныя плоды, собирая там, гдЂ не расточали, и жнут с богом своим и там, гдЂ не сЂяли, подобны пчелам, из нечистоты и жестких и колких трав мед собирающим. Итак, прежде всего нужно научится тому, чтоб могти все горкое обращать во сладость, дабы мы во всЂх неудачах могли похвалится так, как мальчик тот: «Ба, слава-де богу. Не пропал мой замах. Я бросил камень на собаку, а попал в мою мачеху». НапримЂр, изгнали Діогена из его отчизны, а он тЂм попал во философію. ПослЂднее судно с товаром потопила буря, а мудрый Зенон: «Слава тебЂ, господи! Переводиш-де мене из богатства в нищету. НынЂ могу мудрствовать о спасеніи душевном, а не о тЂлесном богатст※.



А Уколол Пифагора, но не заколол. Пифагор правЂе его. Он хвалит сердце чисто, а Пифагор перстом, как Предитеча Христа, показует, гдЂ оно. Буій знает, что блаженство всякому нужно есть, а мудрый видит, гдЂ оно. Вот Пифагорскій догмат, за котораго хвостик он ухватился: Optima id est cognatam vitae rationem elige. Hanc dulcem faciet consuetudo. СирЂчь: избери самую лутшую, разумЂй, природную жизнь. Сладкою ее здЂлает обычай. Обычай без природы мертв, но с природою все может, он есть сын ея. Чувствуй, что сердце чистое живет в сродной 6 жизни, а когда жизнь природная наша встрьчает нас не славно, но подло, тогда обычай, здЂлав ее сладкою, здЂлает и славною. Ничто же бо славно, и сладко, и чисто без природы, без коея и обычай и все мертво; ее единую нарицает Епикур блаженною. Пифагор же, показав гдв живет чистое сердце, показал купно, гдв сладость Епикурова и чрез сіе больше и лучше сказал в двоих строках нежели Плутарх в цЂлой книжицЂ. Прим. автора.



Чему ж и ты не подражаеш мудрым? Лишен ты, напримЂр, гражданскія ли должности? Чего же тужиш? Теперь \207\ станеш жить, сам для себе труждаясь. Лишился ли ты милости у вельможи? Так освободишся опасных коммисій А. Утрудился ли уже, отправляя оныя? Возвеселися же наградЂ. Коею? Добрая, по пословицЂ, слава лучше / 312 / мягкаго пирога. Житейскія ли твои интересы разстроила клеветлива зависть? Отвержи убо житейскую печаль, а начни пектися о господЂ. Многое воистину утЂшеніе сердцу взирать на великія мужи, равное с нами пострадавшія, но видь равнодушно. Досадно ли тебЂ, что твоя жена неплодна? Взглянь же на цари римскія. Ни един от них не имЂли наслЂдником сына. Досадна ли нищета? Кому же лучше подражать из римлян, как Фабрицію, нищеты любителю? Или гла†всЂх своих земляков ЭпаминондЂ? Не вЂрна ли тебЂ твоя супруга? Создатель Дельфійскаго храма, царь Акид, тоже пострадал. И сіе свЂта славы его не помрачало. Також-де философа Штольпона нецЂломудрая его дщерь не помЂшала отцовскому спокойствію. А порицателям своим отвЂчал, что зло сіе до отца не касается. Кто-де око потерял, тот же сам и слЂп. Чій грЂх есть, тому и нещастіе, а не другому. А протчіи не точію своих любезных нещастіем, но и злобою своих врагов безпокоятся. Видь зависть, ненависть, клевета, памятозлобіе само себе жжет 7 и снЂдает. И на сих самоубійцов не негодует, но сожалЂет благоразумный, и безразумный мучится. Не только же сосЂдныя свары, но и служительская неисправка безпокоит его. Друже, всем и тебе велит мнЂ обличить дружба. Ты подобен врачам, они горькое горким, а ты грЂх грЂхом врачуешь. БЂснуются на служительскія погрЂшности. Сіе разуму не есть согласно. НигдЂ ви не увидите, дабы к добрым служителям не были примЂшаны и злые; а на всЂ их погрЂшности разгарятся: и должности вашей неприлично, и спокойству / 321 / вредно. В поправкЂ погрЂшностей будь подобен медикам. Они больному вырывают зуб без дальняго возмущенія. Исправляйте их с равнодушіем. Тогда их неисправность душу вашу не возмутит. И песій обычай за все лаять в сердце твое не внійдет. Самых мЂлочных ошибок не оставляя без наказанія і гнЂва, приведеш сердце твое в такой обычай, что оно здЂлается смердящею лужею, всякую стечь, всяких досад в себе пріемлющею.



А Коммиссій. Римски — commissio, порученіе дЂла. Прим. автора.



Философія и в собственном и в чужом нещастіи не жалостію снЂдать себе, но врачевать совЂтует. Как же не противно разуму бЂсится и мучится тЂм, что не всЂ тЂ добрыи и вЂжливы, с коими нам жить довелося? Любезный мой Ириней, горазд внемли! Не ревность ли и самолюбіе гнЂздятся в сердцЂ нашем, на чужія грЂхи бЂснованіем завЂшенныи. Ибо из самолюбія раждается горячесть в дЂлах, из горячести \208\ нравность и вспыльчивость, ярящаяся на самую малую неисправность. Будьто чрез нея дурное случилось или нЂчто доброе не досталося. Добросердый же человЂк все равнодушно пріемлет, без огорченія и кротчайше со всЂми обходится. Итак, разжевать сіе надобно хорошенько. Вот как! ЛихорадкЂ всякая пища противна, а здравому все пріятно. Не видиш ли, что не виновато дЂло, но тЂло? Так точно и болящее сердце тЂм возмущается, что благодушному бывает забавою. Впрочем, много спокойствію помогает, что отвраща[е]ть мысль от того, что безпокоит, а обращать 8 к тому, что увеселяет, так как отвращаем взор наш на зеленыи луга, если его солнечное сіяніе безпокоит. / 322 /

А кто погружает сердечное око в случившееся ему нещастіе, тот подобен вЂдьмЂ, которая все в чужом домЂ видит, а в своем слЂпа. Подобен и цылюрничим банкам, самую дурную кровь из тЂла высосающим. Подобен и трактирщику, распродавшему доброе вино, а сам испивает дрождіе. «Скажи, что дЂлает твой господин?» — спросили раба его. А раб отвЂчал: «ПосредЂ добра за бЂдою гонится». Общій есть обычай в людях: минув забаву, в печали погружаются. Не таков был Аристипп. Он потерял грунтик, земелькою утЂшал себе остальною и нЂкоему лицемЂрно сожалЂющему сказал: «Если сожалЂеш, сожалЂй о себЂ — не о мнЂ. Ибо у тебе един точію есть грунтик, а у мене еще три осталися». Отнять у мальчика игрушку — плачет, бЂсится и всЂ протчія игрушки бросает. Так и сердце неразумное, в одном чем-либо соблазнившися, всЂ свои протчія утЂхи отвергает. Да чем же нам в печали и в скорбех утЂшится? ОтвЂчаю: слава тебЂ господи, а чего же у нас нЂт? Одному дал бог чин, другому — дом, третему — жену, иному дал добраго друга... НЂкій мудрец, умирая, благодарил бога за всЂ его в жизни благодЂянія, не забыл же и малаго сего, что он из Киликійскія страны благополучно морем пріЂхал в Афины. Колико способствует спокойствію благодарность! Должно же чувствовать с радостію и самая простая сія божія благодЂянія, а именно: что мы живы, что здоровы, что солнце нас освЂщает, что мирное, а не военное время, что не слышно нигдЂ бунтов, что земледЂлы спокойно пашут, / 331 / что купечеству путь земный и морскій открыты, что, наконец, волю имЂем говорить, молчать, дЂла дЂлать, покоиться...

Сим благоденствіем наслаждатся можем со благодарностію, если почаще взирать станем на людей, лишенных онаго. НапримВр, коль вожделЂнное здравіе недужным? Коль пожеланный мир странам, обремененным войною? А глупость в то уже время познает добра своего цЂну, когда потеряет, [доставая страдает] 9, имЂя не наслаждается, а потЂряв — мучится. Будто 10 оно в то время драгоцЂнным стало, когда \209\ из рук их упало. Но всЂ почти мы, на чужое засмотрЂвся щастіе, будьто на красавицу, в собственной жизни нашей, многими выгодами одаренной, слЂпотствуем купно, и своим не наслаждаясь, и завистію снЂдаясь. Вельми же пособляем сердцу нашему тогда, когда на выгоды собственныя нашея жизни взираем. По крайней мЂрЂ да не равняем нас со превозшедшими нас. Сим-то пороком весь мыр страждет. А вот страданія цепь: колодник завидит испущенному из темницы; испущенный — тому, кто некрестянин, некрестянин же — гражданину; гражданин — богачу; богачи — вельможам, вельможи — царям; цари — вселенною 11 владЂющу богу, почти молнію і гром себЂ из рук его вырвать жаждуще. Вот мудрый глас:


Хотя пастушком слыву,

В вольных мыслях вЂк живу,

Жизнь столь сладко провождаю,

Лучше в свЂтЂ не желаю.

Ни на скиптр, ни злат вЂнец

ПромЂняю сих овец... / 332 /


А несмысленный галат, находясь в чести у своих граждан, неусипаемым снЂдается червіем о том, что он не сенатор, а хотя сенатор, но не из первых; хотя же из первых, но не предсЂдатель; пусть и предсЂдатель, но не так славен, как прежній. Не сіе ли есть умышленно разжигать ропот на бога? И самоизвольно адским пламенем жечь свое сердце и мучить? Не дЂлает сего здравая и мирная душа. Она вышшим себе не завидит 12, но хвалится и благодарит богу за состояніе своея жизны, в которой безчисленное множество людей рады бы жить, если бы дано было им свышше. Не борися со сильнЂйшим тебе и не ровняйся с высшим тебе. Борися со слабЂйшими тебе и оглянься, коль многое множество нижше тебе и ревнуют твоему щастію! Смотри ж теперь, как только зазЂваешся на вельможу, сидящего в каретЂ или в портшезЂ А.



А Портшез есть слово (думаю) французское, римски lectica — есть род кареты, не конями возимыя, но руками рабскими или наемничими носимыя. Прим. автора.



Тогда ж опусти маленько взор твой и на везущих или на несущих его, а когда горній монаршій престол блаженным тебЂ мечтается, тогда ж обрати око твое и на безщетное множество рабов каторжных и вспомни, коль бы они от бога желали имЂть щастія твоего хотя половину. Куда! «Все дорого в Афинах!» — сказал друг Сократов. А Сократ: «Дорого-де подлинно для роскошно живущих, но слава богу, для воздержных все дешево. ХлЂб, маслины, проста одежда — все сіе недорого». Подобно и мы, если кто нас порицает нищетою и подлостію, во отвЂт скажем слЂдующее: «Слава \210\ тебЂ, господи, довольно мы богаты, когда не бродим по мыру и когда хлЂб наш ядим не в каторжном потЂ. Протчее, понеже столь мы растлили сердце наше, что / 341 / не можем не ревновать и не завидЂть чужому щастію. Того ради, зЂвая на вышших тебе, не потопляй очей твоих во едину украшенную их маску и благообразную завЂсу, но проницай сердечным тут же оком твоим во внутренность завЂсы: провидишь, что сіи их поваленныя ширма и червь, и моль, и многія закрывают горести за собою. Афинскій штатгалтер Питтакос мудростію, правдою, храбростію — ей! царственный муж. Но сварливой и упрямой супругв своей был рабом. Безчисленныя досады и грусти под позлащенными крышами и в красных углах кроются, а слЂп народ не провидит и посему-то завидит. Коль завидима для него царская блистательна ру́га! Яко зрит на лице, а не зрит на сердце. Вот такіи-то размышленія умерщвляют зміину зависть и раждают свЂт находить удовольствіе в собственной нашей жизни.

Дражайшей от всего мыра тишинЂ сердечной немал вред и от самолюбія. Оно затЂвает дЂла не по силЂ своей. А неудачный конец есть то терновый вЂнец. Тогда не безумну волю, но обвиняем фортуну. БЂс самолюбныя воли даже до того бЂсится, дабы всЂ дарованія заграбить и мучится, если не точію садами, звЂринцами, оранжереями, но и лошадьми, и псами, и птицами, и рыбами не превышшил своих ревнителей. Таков был Діонисій, царь Сикилійскій. Не довлЂл ему царскій скиптр. Распалялся превишшить Платона любомудріем, а Филоксена — стихословіем. Отсюду родилися горестныи плоды: Филоксену — каторга, Платону — кабала, а царю — / 342 / червь и моль. Таков не был Александр Македонскій. Он чужим дарованіем не завидЂл, довольствуясь вЂнцом самодержца. Безумный же народ всЂ качества в едино мЂсто сліять и похитить рвется, дабы быть купно и градоначальником и военачальником, богословом и философом, и мырским и монахом; пиктором и поваром, птицею и звЂрем; теплым и студеным... А видь и самым святцам не всЂ даются дарованія. Одному дано врачевать зубы, а другому — очи. И как можно в едино мЂсто совокупить огнь и воду? СирЂчь: быть купно придворным царским и быть философом? Ибо философія требует увольненія от всЂх дЂл, а царедворец в дЂлах или забавах потопляется. Царедворская пища помрачает любомудрое око. Исканіе чести и грунта отнимает дражайшее время, служащее любомудрію. Отсюду ясно видно, что всякая всячина, мыр сей наполняющая, одному нужна, а другому не потребна. Что же оно такое? И кому нужное? Вспомни пословицу: Всяк ЕремЂй про себе разумЂй.

Всяк должен узнать себе, сирЂчь свою природу, чего она ищет, куда ведет, — и ей послЂдовать без всякаго отнють \211\ насилія, но и с глубочайшим покореніем. Конь ли еси? — Носи сЂдока. Вол ли еси? — Носи ярем. Пес ли борзый? — Лови зайцы. Дацкой ли? — Дави медведя. А буде кто соблазняется и желчится за то, что не дал ему бог вмЂстЂ быть и львом и постельною собачкою, сей есть несмысленный галат. Не лучшій же его и тот, кто желает купно и филозофствовать, и на богатой / 351 / женится, и пировать с господами, быть кавалером, и быть богатым...


Будь всЂ тЂм, что бог дал, ради,

Разбывай всяк грусть шутя.

Полно нас червям снЂдати!

Видь есть свое всЂм людям.


Всяк жребіем своим да будет доволен! Царь — владычеством, богослов — зрЂніем воскресенія, мудрец — обрЂтеніем истины, благочестивый — житіем добродЂтельным, богатый — богатством. Всяк имЂет свое зло и добро, и каждому свое дано. А нынЂ все-на-все рвемся для одних нас заграбить и, будто гроздіе от тернія, обирать пялимся, возненавидЂв чрез неблагодарность собственну жизнь нашу, аки бЂдну и недостаточну. Не сіяет ли сія истина и во всемирной экономіи? Посмотри на безсловесныя животины. Иная кормится зерном, иная — кровію, иная — кореніем. По сему ж образцу иная пища пастуху, иная земледЂлу; иная мореходцу и птицелову. Скуделник скуделнику в ремеслЂзавидит, но в житейских статях ревновать не подобает. Бог каждое состояніе ограничил с достаточным довольством, по мЂрЂ его. Срамно слышать, что самые благородные люде, не только ученым, богатым, юристам, но и придворным комедіянтам ревнуя и ублажая жизнь их, наводят сердцу своему сильну мятежность. Впротчем, разныя пристрастности людскія дают знать, что в сердцЂ нашем два живут источники приснотекущіи: из сего течет безпокойство, а из втораго — спокойство. Тайну сію предревніи богословы приосЂнили гаданіем вот сим: / 352 /


Там у бога у порога

д†бочки стоят.

Одна с добром, друга со злом.


Тайна сія собывается во глубинЂ сердца. Смотри же, не так ли оно есть? Фома в худшей жизни весел, а Козьма в лучшей омерзЂл. Не видиш ли, что в сем сердцЂ горестныя, а в том животныя струи. Тот и тЂм, что было, веселится, а сей, имЂя в руках, смутится. Погребен и засорен животный источник в том сердцЂ, в коем отворился ключ мертвых вод и фонтан денно и ночно изблевает горкія струи. Такія люди и за прошедшее добро не благодарят богу, и настоящим не довольны, и, на будущее зазЂвавшись, жаждою тают. Жизнь \212\ их, неключима и вздорна, на части порвана, не имЂющая постоянныя и союзныя сплочности, бутто метла развязана. Она подобна мученику, плетущему веревку во адЂ идолопоклонническом. Сколько бЂдняк соплел, то все то осел съЂл. Все то, что миновало, будто из воза пало. Они всегда постЂль удобряют, но всегда на утро спать отлагают. Немалый вред спокойству и тогда, когда кто, воспоминая прошедшую Жизнь, одни досадныи припадки в зерцалЂсвоея памяти видит. Сей подобен мухам, не могущим сидЂть на зеркальной гладкости, а отпадающим на мЂста жесткія. Живописец свЂтлыми красками одобряет темныя. А мы, естли коея горести из памяти выскоблить не можем, воображеніем прошедших и нынЂшних пріятностей да растворяем. Мусикійскіе органы то напрягаются, то отпускаются. Так мыр сей и жизнь наша то темнЂет, то свЂтится, / 361 / и без примЂса нигдЂ и ни в чем не бывает. Музыканты из высоких и низких гласов составляют сличную и сладкую симфонію, а муж мудрый из удачных и неудачных припадков тчет жизни своея постав, и не красное в нем поле взорочными цвЂтами украшает, дабы из горких и сладких случаев слично составить жизнь себЂ, яко же составляется день господень из вечера и утра, из тмы и свЂта. Добрый и злый ангел приставляются в рожденіи каждому человЂку. От них-то в сердцЂ противныя себЂ пристрастности или аффекты: радость и печаль, безопасность и страх; милость и злоба, правость и преступленіе; законность и беззаконіе; удовольствіе и досада. И сіи-то суть противные оныя противных себЂ двоих оных источников сердечных вЂчно источаемыя струи, творящія жизнь нашу не равнотекущею, но замЂшательства исполненною. И воистинну здравая и мирная душа благія пристрастности любит, обаче притом по врожденной преклонности и падает, но так кораблик свой парусит, дабы из пути не совратиться в излишню крайность и не заЂхать в безмЂрность, вредную и самим добродЂтелям. Вот Епикурово слово: «Кто-де бЂшенно не влюбился во тлЂнную сію жизнь, тот всерадостно встрЂчается со завтрашним дием». Не бываймо бЂшенно падки и жадны к богатству и чести, тогда она нам будет сладчайшая, и трата ея не обезпокоит нас. Ибо жаркая жадность раждает жестокій страх, а страх, раздувая пламень жадности, дабы не потерять, мЂшает наслаждаться. А тот, кто утвердил сердце свое духом премудрости и разума, дерзновенно богу скажет: «Боже мой, даруеш ли что мнЂ? / 362 / Благодарю. Отнимаеш ли? Не рыдаю». Таков один посылаемый от бога даром сладко наслаждается. Мудрый Анаксагор, потерял сына, сказал: «Он на то родился, чтобы умереть». Не удивляйся только, но купно и подражай. Отнят ли чин? Скажи так: «Я на то брал, чтоб возвратно отдать». Лишен ли богатства? Скажи: «Знаю, \213\ что оно протЂкающее». Не вЂрна ли жена? Скажи: «Она добра, однако же жена». ИзмЂнил ли друг. Скажи: «ЧеловЂк яко трава: днесь цвЂтет, утром схнет». Не говори: «Не ожидал я сего, не чаял, что послЂдует». От нечаянія всЂ страшныя удары выриваются.

Царь Персей не чаял, что потеряет Македонское царство, тЂм и сам со царством пропал. Чем пропал? От печали. Для чего? Не чаял сего. А побЂдившій его Павел Емеліан, скинувши чин, нимало не печалился. Он взял на себе, зная, что паки его отложить должно. Нечаянность самою бездЂлкою и мудрого Уликса поколеблет.

Бывает же и то, что сама собою вещь не страшна, а мнится быть страшна, и сіе пусто тревожит. Не почитай же страшною, и не вмЂняй комаря во льва, тогда не повредит тебЂ. Оно не вредит ни души, ни тЂлу. А если что случилось прямо тяжелое, утЂшай себе тЂм, что сіе вообще всЂх безпокоит. НапримЂр, зима, смерть и протчая. Царь Димитрій, доставши город, вопросил мудраго Стилпона: «Не потерял ли ты, друг мой, чего-либо твоего при взятіи вашего го́рода?» «Ничево, ваше величество, я не видал, чтоб кто взял мое что-либо». Боже мой! Коль не разумЂют люде, что внутрь нас тайно живет истинное добро, которое ни тля не тлит, ни тать не подкапывает. Зачем же ты, человЂче, боишся фортуны? Видишь ли, что она у тебе отнять может то едино, что пустое, а над истинным добром / 371 / твоим не имЂет власти. Оно при тебЂ вовЂки, во вЂчной твоей власти. Сердце твое, мысли твои, дух твой и разум, иже есть корень и начало твоея фортунЂ, подверженныя плоти, разумЂеш ли? Коликая его цЂна и величество? Ах, узнай себе, человЂче! Тогда дерзостно до фортуны то же, что сказал Сократ, скажеш: «Клеветники мои могут тЂло мое убить, но не сердце».

«ТЂло ты, о фортуна, озлобить и отнять можеш, но дух благочестія, дух премудрости и разума, дух истины со мною пребывает вовЂки». Корабельный кормчій не имЂет власти над волнами. Хитростію с ними борется, а не могій побЂдити уклоняется и со страхом ищет безопасности. Но царство и сила, воцарившіяся в сердцЂ мудраго, премудрости божія легко от всЂх бЂд избавляет. А когда неизбЂжная волна потопить устремляется и течь кораблю грозит погибелью, тогда дух мудраго выскакивает из тЂла, аки из потопляемыя лодій, на берег и кефу А.



А Кефа, еврейски — гавань, кифа. Прим. автора.



Ибо безумный трепещет смерти и посему боится от тЂла разрЂшитися. Не потому, будто бы нравилася ему жизнь, кая всяк день тирански его мучит. Он подобен держащему за уши волка. Держать мучительно и пустить опасно. Чистое же и, как весна, свЂтоносное сердце \214\ не только не мучится приближающеюся, аки гаванью, смертію, но почитает ее отверзающимся и пріемлющим его небом и вмЂщающею во свое недро матерью. Такое утвержденное духом премудрости сердце. Скажи, пожалуй, чем можеш возбунтоватся? Хвалится нЂкто так:

«Ушол я от тебе, о фортуно, и всЂ приступы ко мнЂ преградил».

Конечно, он не стЂнами оградился, но мудростію. Не должно же и нам отчаеватся, но, любля такія слова, и самим сему соображатся и приобучатся. / 372 / Лисица смертно боялася льва, но, нЂсколько раз узрЂвши, дерзнула с ним и бесЂдовать. Почаще помышлять о смерти должно и о протчіих горестях. Тогда уразумЂем, что многія мы от слЂпаго сего мыра ядовитыя и лживыя испили мнЂнія, которыя, если ражжевать, тогда из горких здЂлаются сладкими. Не можеш подлинно сказать, что не встрЂнется с тобой то или то, но сіе заподлинно можеш о себЂ сказать: «Не пойду путем беззаконных и не поревную лукавнующим». Сіе в нашей силЂ, и сія есть едина дверь, во храм водяща спокойнаго сердца. ВсЂми силами печися не раздражать внутреннаго судію твоего, совЂсть твою: от ея единыя гнЂва раждается в души червіе и чыріе, денно и нощно ярящееся и лишающее душу безцЂннаго мира. Раскаяніе есть само себЂ опаляющій пламень. Внутренній жар и хлад горшее наводит пристрастіе, нежели нашедшій, так и внЂшняя страстіе, нежели нашедшіи, так и внЂшняя трата менЂе наводит досады, нежели внутренняя. Естли же кто в тайностях сердечных тайным громом и молніею поражается от совЂсти и видит внутрь, в зерцалЂ вЂчныя правды, что сам он есть виною разореннаго своего душевнаго града, таковому сердцу вся тварь, весь мир и всЂ его дарованія утЂшеній дать не довлЂют. Ни великолЂпный дом, ни царственной род, ни высочайшій чин, ни тысячи злата и сребра, ни ученіе, ни ангельскій язык, но только едина дружественная и милосердая совЂсть. Она-то есть внутрь нас источник всЂх чистых и честных наших дЂл, раждающая святую нЂкую кичливость и безстрашіе, отверзающая сердечному оку вЂчное сладчайшіе памяти зерцало, в коем видим нашу твердую надежду, / 381 / умащающую нас и питающую во время старости. ВЂтви розмариновы, хотя отрЂзанны от своего древа и давно уже лежат мертвы, однак духом дышут благовонным. То же и в добрых дЂлах. Хотя давно совершилися и время их пройшло, но издалеча милолюбною памятію, аки сладчайшим фиміама благоуханіем, услаждают душу, родившую честная чада. Вот чем благочестивый, процвЂтая, цвЂтет муж! Он смЂется всЂм хулящим жизнь сію и оплакивающим, будто плачевную юдоль и плЂнь вавилонску. Воистинну премудрая сія в ДіогенЂ мысль! Он, будучи на квар- \215\тирЂ, спрашивает хозяина: «Куда ты с такою ревностію прибираешся и красишся?» «Как куда? — у нас-де сегодня праздник». «О друг мой!, — сказал Діоген, — доброму человЂку всякій день — праздник». Ей, цЂломудренному праздник, да еще свЂтлый. Ибо мир сей и голубый свод его не божій ли есть, святЂйшій всЂх храмов храм его? В сей храм от чрева матерня вводится человЂк — зритель не мертвых и рукотворенных человЂческим орудіем образов, но тЂх, кои само собою умное божество, вЂчная своя подобія, утвердило на тверди небесной. Вот иконы невидимости его. Солнце, луна, звЂзды, рЂки, непрерывно воду источающіи, земля, плантам (растЂніям) пищу поддающая. А когда во храмЂ сей, и в таинства его входить началом и виною нам есть жизнь наша. Воистину достойно и праведно есть, да будет исполненна веселія, радости и мира! Не подражаймо слЂпому народу. Он отлагает свое веселіе на учрежденныя человЂком праздники, дабы не сегодня, но в то время наемным поутЂшиться смЂхом, зЂвая на мздоимных театрах А. / 382 / Что за вздор? На комедіях, на праздниках, человЂком уставленных, и торжертвах опрятны, одЂты, тихи, спокойны, веселы; нЂт тогда плача и смущенія, а всеобщій наш праздник богом узаконенный. Торжества виновницу, жизнь нашу, безобразно оскверняем в рыданіях, в слезах, в жалобах, в горестях, ропотax, почти всю ее истощаем. Чудо воистину! Сладкогласіе в мусикійских орудіях люблят. Собственную же свою жизнь без всякія сладости, веселія и утЂшенія оставляют горчайшими пристрастіями, заботами и печальми, конца не имущими, изнуряемую. И не только сами себе уврачевать не пекутся, но и премудрыми другов своих словами соблазняются. Сіе когда бы не мЂшало, тогда бы и настоящая жизнь безсоблазненна, и прошедшая сладкопоминаема, и впредь благою надеждою утвержденна была бы.



Конец.




А Вот мысль Іоанна Златоустаго. Праздник-де — не время творить, но чистый помысл. Сердце есть море неограниченное, а помыслы суть волны. Естли помыслы тихи, тогда спокойное сердце и не разит его страшное сіе учрежденіе божіе: «Возволнуются нечестивыи и почити не возмогут... восходят (волны) до небес и нисходят до бездн. Душа их в злых таяніе». Прим. автора. \216\











Попередня     Головна     Наступна         Примітки


Етимологія та історія української мови:

Датчанин:   В основі української назви датчани лежить долучення староукраїнської книжності до європейського контексту, до грецькомовної і латинськомовної науки. Саме із західних джерел прийшла -т- основи. І коли наші сучасники вживають назв датський, датчанин, то, навіть не здогадуючись, ступають по слідах, прокладених півтисячоліття тому предками, які перебували у великій європейській культурній спільноті. . . . )



 


Якщо помітили помилку набору на цiй сторiнцi, видiлiть ціле слово мишкою та натисніть Ctrl+Enter.

Iзборник. Історія України IX-XVIII ст.